Спорим, будет больно! - Кира Фарди

– А кто тебе мешает тоже бутылку отжать? – зверею и я. – Иди, подлижись к мажорам, подставь передок. Или задок. Что там тебе сподручнее. Только такие, как мы, им на фиг сдались! У них городские подстилки имеются.

– Ну ты и… гадина!

Зинка хлопает ладонью по стене клуба, взвизгивает, хочет пнуть меня ногой, я отскакиваю. Подружка убегает, оставив меня одну.

Я смотрю ей вслед, обмахиваюсь веткой от гнуса, а глаза наполняются слезами обиды.

– Давай, угождай этим уродам! Давай! – шиплю себе под нос. – Еще подруга называется! Давай!

Но стоять в компании комаров и мошек мало радости, а домой идти так рано тоже не хочется. Вздыхаю: надо мириться с Зинкой.

Иду опять в клуб. Площадка перед ним опустела, ящики пива привлекают всех больше машины. Осторожно обхожу ее, разглядываю то с одного бока, то с другого. С трудом подавляю желание облокотиться на глянцевый бок и сделать селфи.

– Хочешь прокатиться?

Опять он?

Резко оборачиваюсь: назойливый мажор отталкивается колонны, затаился гад!

– А если не хочу?

– Ты чего из себя принцессу строишь? – грубо спрашивает Тоха и идет ко мне. – Домой собралась? Давай подвезу.

– Ты пьяный!

Я отбегаю и оглядываюсь, но наглец не сдается.

– Где ты видишь пьяного? – он сплевывает на землю. – Да и кто в этой деревне меня остановит?

– Отвали!

Я разворачиваюсь и шагаю в сторону дома, не оглядываясь. Настроение окончательно портится. Он догоняет, дергает на себя.

– Чего целкой прикидываешься? Я уже и комнату снял. Не ломайся, хорошо заплачу.

Он крепко сжимает мои руки, дышит перегаром, я морщусь, задерживаю дыхание, кручу головой.

– Переспать с тобой? Только в твоих снах! – кричу громко, вдруг кто-нибудь услышит. – Отвали, козел.

Внутри все обрывается. Вот оно, истинное нутро мажоров, вылезло, стоило только немного выпить. Не зря инстинкт во мне кричал, чтобы держалась подальше от мерзавцев.

Но Тоха с такой силой сжимает мои руки, что понимаю: не справлюсь со здоровым парнем.

– А за козла ответишь.

Он хватает меня за шею и подтягивает к себе, я поддаюсь, а когда он ослабляет хватку, резко отталкиваю его и бегу по дорожке.

– А ну стой, деревенская шлюха! Если не остановишься, то…

Носком кроссовки задеваю камень, швыряю его в мажора, попадаю в ногу, он вопит от боли и срывается с места. Я взвизгиваю, бросаюсь по улице, стуча во все калитки и крича:

– Помогите!

На грохот из-под забора вылетает с лаем лишь собачонка. Теперь я спасаюсь и от нее.

Что за день такой мерзкий! Сначала мажоры приставали, потом меня продали за десять ящиков пива свои же, с подругой поссорилась, а теперь еще и преследователь объявился.

Слезы обиды проступают на ресницах. Зло смахиваю их и понимаю, что не слышу топота ног за спиной. Оборачиваюсь: мажор стоит в нескольких шагах от меня и смотрит куда-то в сторону, а лицо растерянное и виноватое.

Перевожу взгляд: по дороге вразвалочку идет Арчи.

Он подходит почти вплотную к приятелю, холодно спрашивает:

– И что ты, Тоха, сделаешь?

И столько спокойной ярости слышится в жестком тоне его голоса, что даже меня пронимает. Хочется мышкой забиться в норку и переждать атаку грозного большого котяры.

– Арчи, не гони, – неожиданно пугается мажор и отступает. – Я же так, по приколу. Если тебе нужна эта телка, бро, я пас, забирай.

Он мгновенно снимается с места и бежит к Дому культуры. Я тоже к родной улице. Здесь тишина, поэтому слышится каждый шаг. Спиной чувствую, что Арчи идет следом, но не догоняет, не окликает, просто молча движется в отдалении.

«Черт! А этому что от меня надо? – паника захлестывает сознание. – Внук бабки Серафимы и его приятели какие-то отморозки! Что один, что второй, что третий!»

Резко разворачиваюсь и останавливаюсь. Арчи замирает тоже на расстоянии нескольких шагов. Мозги кипят от усиленно работы: «Куда бежать? Куда?»

Дорога здесь раздваивается. Вариантов немного: правый проулок, заканчивающийся тупиком, или левый, где стоит мой дом. Попадать в тупик не хочется, из него не выберешься, но и к дому идти тоже нет желания: Арчи был на улице уже днем, нас видела соседка. Если появится еще раз, родители мгновенно узнают.

Мы смотрим друг на друга. Я стою в тени кустов, он – под фонарем. Одет так же стильно, как и его приятели. Отмечаю белоснежную рубашку, плотно облегающую мощный торс, светлые брюки, натянутые на бедрах. Взгляд невольно цепляет выпуклость между ног. Солидную.

Щеки опаляет жаром, мгновенно вспоминаю то ли сон, то ли видение.

«О чем, идиотка, думаю!» – ругаю себя.

– Не ходи за мной! – приказываю мажору и задираю подбородок: пусть знает наших!

– Я и не иду, – пожимает плечами он и слегка улыбается. – Заблудился. Не подскажете дорогу к библиотеке?

– Что?

Я теряюсь от такой наглости. У приятелей даже шуточки одинаково убогие, рассчитанные за совсем тупых девчонок.

– Шучу я, шучу, – смеется он. – Фильм вспомнил.

– А-а-а! Вот и вали подальше! Понаехали тут! А то…

Показываю ему кулак и на всякий случай шаг назад делаю. Но почему-то совсем его не боюсь. Вот от того Витали чувствовала опасность, и от Тохи тоже, а этот ничего, располагает…

– Да что ты сделаешь? – усмехается он.

– Увидишь!

Я отступаю задом, прибавляю шаг и уже почти бегу, мажор за спиной не отстает, но и не приближается. Настороженно прислушиваюсь к звукам за спиной. Он не торопится, его шаги по-прежнему размеренны и неторопливы.

У своего забора выдыхаю: я дома.

Глава 11

Адреналин, ударивший в кровь по время конфликта, потихоньку спадает. Теплый летний ветерок остужает горячую голову. Дергаю ручку калитки, ныряю во двор и замираю, прижавшись лбом к щели и затаив дыхание.

Интересно, что Арчи делать будет? Не станет же ломиться? А может, он, и правда, заблудился, и шел вовсе не за мной, а я уже задергалась. Хотя как он мог заблудиться: днем уже провожал меня до дома.

Сейчас, когда опасность позади, мне становится неловко за свою панику и страх. Я в родном поселке, а эти парни – чужаки. Бате расскажу, он прихватит дядю Семена и участкового и к бабке Серафиме наведается, так и поставим на место нахалов.

Скрип песка под подошвой обуви раздается буквально под носом. От неожиданности я чуть не выдаю себя и прикладываюсь глазом к щели.

Арчи подходит к забору и останавливается. Я задерживаю дыхание. Он не поднимает руку, чтобы постучать, просто стоит, и кажется, будто смотрит на меня в упор, хотя понимаю, что разглядеть ночью мои глаза в узкой щели невозможно.

«Убирайся! Не стой тут! – мысленно приказываю ему и шумно втягиваю воздух. От его нехватки и напряжения, когда новая порция адреналина бушует в крови, немного кружится голова.

– Ты извини за неприятности, – вдруг тихо говорит незнакомец. – Больше Тоха к тебе не подойдет. И Витале скажу, чтобы оставил в покое твою подружку. И… – он делает паузу. – Вы из бутылки воду пили?

«Бутылка? – это слово простреливает мозг. – Все же в ней что-то было?»

– А что? – не выдерживаю молчание я.

– Если не пили, то выбросьте ее. В ней не слишком свежая вода.

– Вот значит как? Твой дружок так пошутить решил?

– Идиот он, согласен, но воду вылейте, бутылку выбросьте. Просто совет.

– Обойдусь без советов.

– Возвращайся на дискотеку.

Он еще секунду мнется, словно ждет ответа, но я как рыба, захватила воздух в рот и молчу. Красавчик разворачивается и идет обратно. В свете уличного фонаря долго еще вижу его статную фигуру. Как только он скрывается за поворотом, расслабляюсь и сажусь на корточки, прижимаясь спиной к калитке. Сердце, будто молот, бухает в груди, меня трясет, обхватываю себя за плечи, пытаясь унять дрожь.

Вот это номер! Он меня просто проводил. И ничего за это не потребовал. Еще и о бутылке предупредил, рискуя. А вдруг я после его слов отнесу воду к участковому и заявление напишу.

Благородный, черт возьми! Настоящий рыцарь.

Горло сжимается от волнения, трепетом наполняется душа. Хочется об этом приключении рассказать Зинке, даже мобильник вытаскиваю из сумочки, но она не отвечает.

Стою, раздумывая, не зная, что дальше делать. Домой идти не хочется: батя опять пристанет с нравоучениями. Злость испарилась. Смотрю на часики, которые подарили