Гитлер и европейские элиты. Правящий класс Европы на службе Третьего Рейха - Андрей Игоревич Изюмов

Германии. Польские корреспонденты «Газеты польской» в Берлине и других городах Европы превозносили Гитлера и его политику. Польша демонстративно придерживалась пронемецкой позиции в европейских вопросах[166].

Премьер-министр полковник Славек воспринимался в Польше и за рубежом как носитель прогитлеровской внешней политики[167]. Поляки стремились создать «великую Польшу». Пилсудский и Бек, с 1932 года по 1939 год министр иностранных дел и представитель Польши в Совете Лиги Наций, в своих намерениях искали поддержки у гитлеровского режима[168]. Польша внушала своим соседям резонные опасения. Правительственную верхушку характеризовали такие черты как дух аристократизма и национальный эгоизм. Политическая концепция Пилсудского – пророка и отца возрожденной Польши, предусматривала создание польско-литовско-белорусско-украинской федерации «Междуморие» на территориях прежней Речи Посполитой[169]. Геринг во время президентской охоты в Польше встретился с Пилсудским и Беком. Целью его поездки стало обсуждение укрепления военных связей двух стран[170].

Эдвард Рыдз-Смиглы, маршал Польши

В 1935 году Министр иностранных дел Чехословацкой республики Бенеш высказал мысль: «либо в Берлине и Варшаве сидят сумасшедшие, либо эти две страны поставили для себя задачу начать войну в Европе в течение ближайшего года»[171]. Гитлер в личном письме Пилсудскому предлагал маршалу сообща решать все проблемы, возникавшие между двумя государствами[172]. «Польский Муссолини» Пилсудский и его продолжатели строили свою внешнюю политику как агрессивную, захватническую, антиверсальскую[173].

После смерти Пилсудского в мае 1935 года диктаторские полномочия перешли его преемнику Рыдз-Смиглы, занимавшему пост инспектора армии. Он объявлялся ответственным за судьбу государства лишь «перед богом и историей». Декретом Республики генерал Рыдз-Смиглы признан первым лицом в государстве после президента. Все представители власти, включая председателя совета министров, подчинены генерал-инспектору армии, т. е. ему[174].

Министр-президент генерал Славой-Складковский в речи на заседании сейма сказал: «Эпоха Пилсудского не кончилась. Он нам завещал и нашего нынешнего вождя. Мы будем верны генералу Рыдз-Смиглому до последней капли крови»[175]. Встреча Бека с Гитлером в июле 1935 года, при которой последний заявил, что слабая Польша представляла бы угрозу для Германии, произвела неизгладимое впечатление на Бека и в дальнейшем оказала огромное влияние на внешнюю политику Польши, сделав её прогерманской[176]. Польское руководство лелеяло свой план раздела Чехословакии. Варшава в конце 1936 года планировала: Судето-немецкие части Чехословакии отходят к Германии. Польша получает Моравскую Силезию и ряд исправлений в свою пользу на границе в Татрах и Карпатах. Закарпатье отходит к Венгрии[177]. Политическое поведение Польши в межвоенный период заставляет «задуматься над самыми глубинными аспектами истории и человеческой морали»[178]. С 30-х годов началась таможенная война между Польшей и Чехословакией, продлившаяся несколько лет. Она только усугубила и без того напряженные политические отношения между двумя странами, длившиеся с 1918 года. Начиная с 1936 года, польские правящие круги начинают декларировать требования возвращения части Тешинской Силезии, входившей в состав Чехословакии с 1920 года, и установления общей совместной польско-венгерской границы. Министр иностранных дел Польши Бек исходил из убеждения, что развитие ситуации в Европе сделало невозможным вмешательство Франции в дела Центральной Европы. В этих условиях Бек полагал, что польско-чешский тандем исключен. Словакия, по плану Бека, должна стать польским протекторатом. Варшавская дипломатия прилагала усилия для активизации словацких сепаратистов. Существовала определенная конкуренция между Венгрией и Польшей за влияние в Словакии[179]. Близкая по духу Польше Венгрия мечтала о возвращении Словакии под эгиду Венгерского королевства. Но к 1938 году некоторое польское влияние в Словакии, как и венгерское было вытеснено Германией. Польша проводила внешнюю политику, игравшую на руку политике пангерманизма. Часть правящей польской элиты стала полагать, что страна должна стать «блистательным лейтенантом» Германии и помочь ей установить свою гегемонию над Центральной и Восточной Европой, что даже надлежит поддерживать Германию против Франции. В виде вознаграждения Польша должна получить Литву, Украину, протекторат над Латвией и Эстонией. Эти политические проекты были сфокусированы польским общественным деятелем Студницким в книге «Политическая система Европы и Польша»[180]. Адам Коц, лидер польских шовинистов, объявил о создании в стране «Национального фронта» с целью борьбы с марксизмом и единения национальных сил и групп. Работа «Фронта» должна была проходить под руководством правительства, армии и ставшего маршалом Рыдз-Смиглого. В основу «Национального фронта» положена программа заботы о национальной обороне и сплочении поляков. Все внутренние споры и распри должны быть забыты в культивировании католической веры. Рыдз-Смиглы был инициатором образования «Фронта».

Германские правительственные круги приветствовали дрейф Польши в сторону шовинистического государства на основе условного национального единения. Создание «Национального фронта» стало крупнейшим событием внутриполитической жизни Второй Речи Посполитой[181]. Гитлер никогда не сомневался в том, что апологеты польской великодержавности на его стороне. В их привлечении к сотрудничеству гитлеровской дипломатии не приходилось себя затруднять[182]. В ходе секретных переговоров с Германией польские правящие круги обещали немцам территориальные уступки в обмен на согласие о захвате Литвы и дальнейшем продвижении Польши на Восток[183]. Маршал Рыдз-Смиглы целиком и полностью принял политику Бека. Геринг во время весеннего визита 1937 года в Варшаву целился на военный союз с Польшей. Представитель Гитлера предлагал: «Вы займете Украину, а нам – север». Поэтому дружба между Польшей и Германией должна быть укреплена и дополнена военным соглашением[184]. Правящий класс Польши лелеял надежду на перспективное развитие союзных отношений с гитлеровской Германией[185]. Гитлер и его окружение буквально играли на великодержавных вожделениях польской правящей элиты. Польша занимала одну из самых опасных стратегических и политических позиций Европы[186].

Германия опутывала своего польского партнера сетью тайной агентуры. Варшава периодически скрытно проводила консультации с гитлеровцами о военном союзе двух государств, чтобы вместе воевать против СССР. Военные планы Берлина и Варшавы состояли в следующем: район действий немецких армий считался Нарва, Псков, Полоцк, Лепель. Польские войска должны были действовать южнее: Минск, Олевск – Залещики[187].

На страницах польской печати откровенно пропагандировалась концепция Пилсудского о разделе восточного колосса. Сближение Польши с Германией основывалось на общих видах на земли советских республик. Гитлер внешне временно отказывался от Данцига и польского коридора, «чтобы завоевать сомнительные симпатии Польши»[188].

Варшава вела себя наступательно против Чехословакии. Прага предлагала заключение договора о вечной дружбе, но получила отказ. Пражские политики предлагали спорные вопросы возложить на международный суд, но и это предложение тоже не было принято Варшавой[189]. Она отказывалась от арбитража, требуя от Праги административных реформ в Тешинской области для умиротворения местных поляков. Бек на заседании комиссии