Гитлер и европейские элиты. Правящий класс Европы на службе Третьего Рейха - Андрей Игоревич Изюмов

Италии выросло на психологической почве – досады итальянского народа от исхода минувшей войны: несправедливостью Версаля в отношении колоний для Италии, фактом тяги итальянского общества к экспансии, неудовлетворением претензии Италии к Адриатике[238].

Муссолини утверждал: «Все итальянцы предпочитают героическую жизнь жизни бесполезной. Италия вступила в полосу великой истории. Весь мир признает силу фашистского духа»[239]. Итальянское руководство считало, что Версальский договор стал пустой тенью. Ссылаться на его авторитет и его статьи это всё равно, что пытаться укрыться от ливня под бумажным зонтиком[240]. Муссолини в вопросах ревизионизма иногда проявлял определенную сдержанность. С приходом Гитлера к власти вождь итальянского народа напрасно надеялся, что его ученик Гитлер будет относиться к нему с разумным послушанием и подобострастием[241]. До 1936 года Италия уверенно выступает лидером группы ревизионистских государств. Она дружит с Венгрией и Болгарией, старается сотрудничать с Польшей[242]. Подбадривая польскую ревизионистскую клику, Муссолини в послании польскому народу заявлял, что италопольская дружба – одна из основ европейского мира и порядка[243].

Судьбы государств Европы стремительно стали изменяться с лета 1936 года. Происходил динамичный распад версальской системы[244]. В 1936 году итальянцы захватили во многом бесполезную для страны территорию Абиссинии, и Муссолини объявил с балкона на площади Венеции в Риме о создании Итальянской империи[245]. Дуче, у которого «проснулся дух римских цезарей» после захвата Эфиопии, стал покушаться на турецкую Анталью, громогласно вещая о притязаниях Италии на азиатские территории[246]. Диктатор мечтал о господстве своей страны над всеми Балканскими народами[247].

Итальянским фашистам помогали профашистские балканские организации. Например, албанская организация «Башкими комбетар», руководители которой осели в Италии, в своём манифесте говорила: «Только опираясь на поддержку фашистского правительства, мы сможем спасти наш народ от режима, который был и остается источником всех несчастий. Только при помощи Италии, которая является единственной великой державой, непосредственно заинтересованной в Албании, можно обеспечить экономическое восстановление, прогресс и цивилизацию нашей страны. Только тесная дружба с фашистской Италией будет благоприятно отражаться на наших национальных стремлениях»[248]. Албанский парламент единогласно ратифицировал договор, подписанный 19 марта 1936 года. Согласно документу над Албанией устанавливался итальянский протекторат[249].

1 ноября 1936 года в Милане Муссолини провозгласил политическую программу, названную «отказ от иллюзий». Первый пункт – это идея всеобщего разоружения, давно умершая. Второй – неделимый мир, – что приведет к неизбежной войне. Третий – Лига Наций: если не обновится, то пусть лучше умрет. И наконец, пока судьба Венгрии, говорил Муссолини, не будет решена справедливо – нельзя добиться равновесия в Дунайском бассейне[250]. Активный ревизионизм дуче нес Италию в гибельные объятия германского ревизиониста Адольфа Гитлера[251]. Поднявшаяся в Европе волна изменения Версальских договоров застала врасплох творцов версальской системы, в первую очередь Англию и Францию. Медленно, но неуклонно стали меняться взаимоотношения между государствами Старого Света. Сокровенной мыслью Муссолини было то, чтобы Италия стояла в центре великих держав и руководила событиями[252]. Заинтересованность Гитлера в дружбе и даже покровительстве правительства Муссолини в первое время после прихода нацистов к власти в Германии была весьма значительной[253]. Италия, руководимая Муссолини, становилась страной, несущей угрозу другим государствам. Она замахивалась на территории Туниса, Французского Сомали. В результате превратностей истории и версальских ограничений Италия, по мнению Муссолини, втиснута в тесные географические рамки, в которых она задыхается[254]. Государственная пропаганда декларировала расовое превосходство итальянцев над славянами. Делались заявления на претензии Италии на земли соседних стран и, прежде всего, на Югославию и господство на Адриатическом море. Руководитель правительства Муссолини называл империализм законом жизни, олицетворявшим необходимую народу экспансию. Фашисты обвиняли Англию и Францию в несоблюдении интересов Италии в международных делах. Правящая клика призывала к ревизии подписанных соглашений и требовала для Италии новых территориальных возмещений. Главным направлением итальянских интересов называлось Средиземноморье. Простым итальянцам импонировал национализм Муссолини, его высокопарная риторика с призывом подчинения других стран. По сути, фашисты стали преемниками буржуазных политиков в наследовании государственной концепции территориальных захватов как легитимного устремления масс, требовавших «места под солнцем». Следовали установки правящих кругов перекроить карту Европы, Ближнего Востока и Африки. Фашисты были готовы принять любой вызов и возобновить территориальные споры. Почти не имея собственных ресурсов и в целях их получения, Италия, по мнению её правящего класса, была обречена на покорение других народов и государств. Муссолини достаточно долго не видел в Германии соперника, поэтому он всячески способствовал её выходу из изоляции. Ещё на конференции в Лозанне в 1932 году Италия решительно проголосовала за отказ от репараций, наложенных на Германию. Муссолини для проведения агрессивной политики неплохо использовал противоречия, постоянно возникавшие между Францией и Англией. Глава итальянского правительства явно неверно оценивал роль своей страны, преувеличивая её возможности в межгосударственных отношениях. Муссолини хотел, чтобы Италия определяла соотношение сил в Европе, что точно было не под силу Итальянскому королевству. С 1935 года устанавливается абсолютный государственный контроль над военной промышленностью. Постепенно внешняя политика Италии становилась всё более воинственной, направленной на силовой пересмотр Версальских догм. Это неуклонно толкало Италию к союзу с гитлеровской Германией[255]. Выдвигались притязания на универсальность фашизма и на предначертанную Италии роль мирового лидера и даже арбитра[256].

Муссолини в Триполи. Март 1937 года

Прогерманская ориентация внешней политики итальянского фашизма способствовала усилению его враждебности. Правящие круги Италии уже без оглядки стали громоподобно претендовать на французскую Корсику и Джибути. Муссолини провозгласил: «Двадцать веков назад Рим осуществил на берегах Средиземного моря союз Запада и Востока. Сегодня с фашистским возрождением Рим и Средиземноморье вновь возрождают эту имперскую функцию»[257]. С начала 1936 года Италия, несмотря на значительные финансовые затруднения, активно вооружалась. Все заводы, выпускающие хоть какую-то военную продукцию, буквально были завалены военными заказами[258].

Муссолини и маршал авиации Бальбо в Триполи. 21 марта 1937 года

Итало-эфиопская война завершила поисковый период во внешней политике Италии и определила ближайшего союзника в Европе. Им стала гитлеровская Германия. Хотя формальное подписание итало-германского политического соглашения состоялось 25 октября 1936 года, но именно кровавая авантюра в Африке сблизила эти режимы. Открытое выступление итальянской дипломатии в поддержку оккупации Рейнской области 7 марта 1936 года явилось конкретным вкладом в формирующийся союз. Вместе с тем противоречия на Балканах сохранялись, предполагая развитие самостоятельных направлений каждой из стран. В интересах реализации экспансионистских планов Муссолини возрастала роль Албании в