По следам Лед-птицы - Анастасия Садченко

предложит. Посостязавшись в гляделки со своей хозяйкой и попытавшись одной силой мысли убедить ее, что расследование заходит слишком далеко и пора бы уже обо всем рассказать Берендею, он по-человечьи вздохнул и кивнул, признавая поражение.

— Тебе, — пошевелила ушами Василиса, — нужно вернуться к Василисе Прекрасной за пером Жар-птицы, а вместе с ним уже — в замок Кощея. Если птица у него, то перо нам всю правду раскроет, и Кощею уж будет не отвертеться!

— Бедные мои лапки…

— Ты не кривись, на ус мотай, — продолжала царевна-мышка. — К сестрице моей сам добираться будешь, а до Горного края тебя Иван довезти уж сможет. Ты не серчай… Подумай, как нас чествовать будут, когда мы птичек разыщем!

— Твоя правда, — мяукнул Баюн. — Только боязно мне тебя здесь одну оставлять.

— Брось, — легкомысленно отмахнулась Василиса. — Чуть что, я сразу в Кощеев замок перемещусь…

— Легче не стало.

На мгновение повисла тишина, прерываемая лишь тихим кошачьим сопением. План Баюну решительно не нравился, но и спорить с хозяйкой смысла не было: предложить ничего своего он не мог. Конечно, стоило просто схватить ее за розовый хвостик в зубы и рвануть прямиком к Берендею, да только получать нагоняй, что не уберег его дочку… ну совсем не хотелось.

— Может, все-таки вместе отправимся к Василисе Прекрасной? — предпринял последнюю попытку кот.

— Нет, Баюн, — посуровела царевна, и ее округлые ушки опустились. — Мне здесь надобно остаться, еще раз светлицу Снегурки осмотреть. Глядишь, что еще сыщу…

Деваться некуда, — и кот, на прощанье наказав Василисе быть осторожнее пуще прежнего, заспешил прочь из Ледяного терема. Сама царевна-мышка же еще разок окинула взглядом горницу, ничего, кроме беспорядка так и не нашла, и направилась в комнату Снегурки.

Деловито потыкавшись носом в дверь, она поняла, что своими крохотными мышиными лапками ей не открыть ее, поэтому, вместо того чтоб искать, как пробраться внутрь, Василиса разразилась гневной тирадой в сторону Кощея. Стараясь не кликнуть его трижды, чтоб ненароком не вернуться в замок, она пришла к выводу, что ему правда глаза колет, вот он и превращает царевен неведомо во что.

За такими размышлениями она вернулась в горницу. Забравшись на лавку, а с лавки — на стол, где лежало несколько немытых тарелок, стояла нарядная ледяная елочка, разукрашенная во все цвета радуги, Василиса осмотрела комнату. Придумать, как ей открыть дверь в светелку Снегурки все никак не удавалось, пока ее взгляд не упал на лаз, в которой она спряталась от гнева Мороза. В голове заскреблась какая-то мысль.

«Вроде бы Баюну почудились мыши у Снегурки?..» — она еще немного помотала мордочкой, пытаясь хорошенько вспомнить утренние события. Поняв, что так ни к чему не придет и лучше уж действовать, чем сидеть на обеденном столе и бояться быть обнаруженной в любой момент, царевна-мышка бросилась к норке.

Мышиные лазы оказались на удивление удобными — особенно, без их хозяев. Если иметь на руках, или, вернее сказать, лапках, карту этих ходов, то, наверное, можно было обойти на своих четырех все царство. Конечно, это было бы не быстрее, чем в сапогах-скороходах, но всяко удобнее, чем в мышином обличии утопать в сугробах.

Терем Мороза с такого ракурса уже не виделся таким огромным и неприступным, и Василиса довольно скоро нашла норку, выходившую прямиком в светелку Снегурки. С радостным писком она бросилась наружу, но почти сразу споткнулась о что-то холодное и тяжелое.

Прищурившись, царевна осторожно ощупала лапками найденный предмет. Такой же холодный и скользкий, как ледяные стены, окружавшие ее в мышиных ходах, так что хотелось отдернуть пальцы, округлый… Василисе пришлось хорошенько поднапрячься, чтобы выкатить его наружу.

Уже в светелке, сидя прямо под лавкой, где, по словам Мороза, занималась шитьем Снегурка, царевна-мышка смогла рассмотреть этот предмет. Это было кольцо — отвердевшие от холода травяные стебли, переплетаясь меж собой, казались хрупкими, но столь крепко держались друг за друга, что могли пережить не одно падение, а желтый бутон одуванчика распустился прямо в ледяной капле, хрусталем застывшей по центру.

— Эх, Баюн! Ценную улику запрятал ненароком…

Конечно, принадлежало это кольцо Снегурке. Девушка не расставалась с ним ни на мгновение: уж больно дорожила единственным подарком Леля, пастуха деревенского — а значит, потеряла, когда ее силой увели из светелки. Но кто же мог ее за закрытыми дверьми достать?..

Василиса испуганно замерла. Ответ напрашивался сам за себя.

«Зря только Баюна за пером отправила! Здесь Снегурка, здесь, раз колечко обронила прямо за столом. И Жар-птица, и Гамаюн, и Сирин здесь найдутся, — взгляд Василисы заметался по комнате. — Хорошо Мороз их упрятал, видно, как раз в той горнице, где запирается… Нужно туда пробраться. Даже если он не ушел, нужно!»

Снова скользнула царевна в мышиный лаз, так и оставив дорогое Снегуркиному сердцу кольцо лежать на полу под лавкой. Поплутав недолго по крохотным коридорам, спрятавшимся в стенах терема Мороза, она наконец вынырнула в том, что выходил в комнату, которую прятал ото всех лютый волшебник.

Рассмотреть что-то снизу было трудно в той неразберихе, что царила в комнате. По полу в творческом беспорядке были разбросаны маленькие бусинки, деревянные палки, вата, ленты, винтики, гаечки; лед то здесь, то там покрывали следы краски всевозможных цветов; на лавках были навалены платья да кафтаны самых разных фасонов, самых разных покроев. На столе грудились сласти: расписанные наполовину пряники, застывшие в самых разных позах петушки, неведомые заморские угощения в крепко закупоренных банках. Не было конца этим богатствам, но каждое казалось недоделанным, будто в нем чего-то не хватало.

«Это же мастерская! Неужто он Снегурку тут запер? — мелькнула мысль у Василисы. — Да только где она здесь поместится⁈»

Царевна-мышка засеменила между разбросанных подарков, стараясь ничего не задеть и не привлечь внимания Мороза, расписывавшего кистью какую-то игрушку. От усердия дедушка даже высунул язык, из-под синей шапки небрежно торчали седые волосы. Впервые после исчезновения Снегурки он выглядел спокойно и умиротворенно — даже почти радостно.

«Точно он украл! На людях представление показывает, жертвой себя выставляет, гневается, а здесь, когда никто не видит… — нахмурилась Василиса. — Спешить нужно, чтобы вывести Мороза на чистую воду!»

Махнув хвостиком и едва не зацепившись за маленькую лошадку, у которой пока еще не хватало правого уха, царевна-мышка продолжила тихо пробираться мимо Мороза. Горница была широкой, светлой, но до того заваленной разными вещами, что найти здесь ничегошеньки было нельзя. Куда Василиса ни совала свой розовый носик, везде натыкалась только на новые игрушки, наряды да угощения.

С горем пополам ей все-таки удалось забраться на лавку. Та скользила под маленькими