Люди на карте. Россия: от края до крайности - Владимир Дмитриевич Севриновский

К выстрелам он привык еще на войне, на задержания ездит лично. Впрочем, всему есть предел. Однажды следователь почти случайно обнаружил, что содержание драгоценного металла в концентрате крупной компании систематически занижалось на три процента. Стало быть, на сторону уходили центнеры неучтенного золота. Тогда он порадовался, что такие расследования вне его компетенции и можно промолчать – здесь бесследно исчезают и за гораздо меньшие деньги.

Таинственное исчезновение и появление золота не единственные чудеса этого края, похожего на замерзшую волшебную страну. В одном местном озере щуки такие большие, что утягивают оленят, приходящих на водопой. Другое размывает крупное месторождение серебра. Поэтому вода его долго не портится, а рыба имеет особый привкус. О серебре знают все, но кому до него дело, пока в округе водится золото!

Поселок золотодобытчиков – серая клякса на тонком белом снегу. Дома на высоких сваях, будто старые сороконожки. Улицы – огромный каток, так что дети порой скользят по тротуарам на коньках. Черная пыль над дорогой. Даже лед по сторонам трассы – темный, ноздреватый. Голодная лиса роется в мусорном бачке. Что ж, по крайней мере, здесь еще теплится жизнь.

Экономисты доказывают – сама идея строительства постоянного жилья в условиях вечной мерзлоты была ошибкой. Вахтовый метод куда дешевле – достаточно содержать лишь сменяющих друг друга рабочих, не надо тратиться ни на городскую инфраструктуру, ни на дотации семьям. Здесь невыгодно строить и дорого жить, но как объяснить это сотням тысяч людей, не представляющих себя без Севера?

– Про какие случаи тебе рассказать, хлопец? У нас бывают только несчастные. Счастливый случай – это выполнение плана. Лучше угощайся.

Мой сосед по гостинице, дородный украинец лет пятидесяти, широким жестом показывает на стол, обильно уставленный привезенными с родины колбасами и паштетами. Весь день он ходит по врачам – перед отправкой в тайгу иностранцы должны подтвердить свое здоровье.

Михаил – бывший шахтер из Донбасса. Уже много лет он приезжает на полгода работать в артели. В мороз солидол рубят топором, металл становится хрупким, так что ломаются даже гаечные ключи. Некоторые артельщики не выдерживают и бегут, словно с зоны, и сходство это тем более явно, что рабочих порой одевают в робы, живо напоминающие зэковские, и за ними неусыпно наблюдают охранники. Но Михаил привык. Ему надо кормить семью. К тому же он квалифицированный работник, с такими обращение совсем другое. Пугают Михаила иные трудности.

Осенью, когда старатели возвращаются с приисков с полугодовым заработком, их уже ждут. Сперва – местные бандиты и мошенники. Некоторых вахтовиков даже не надо грабить. Распирающие карманы пачки купюр действуют как наркотик. Вдобавок – водка, которой они не видели шесть месяцев. Рассказывают, что однажды такой работяга напился в хлам и выбросил все деньги – мол, не нужен ему ни презренный металл, ни его дары.

Еще несколько лет назад самое страшное начиналось в Москве. Золотодобытчиков отлавливали прямо на вокзале – то ли милиционеры, то ли ряженые бандиты, и угрозами вымогали десятки тысяч. Украинец или узбек? Прибыл из Нерюнгри? Так, все с вами ясно. Пройдемте, поговорим.

– Расплатились с ментами, садимся в поезд. Тут же какие-то ребята заходят в купе. Говорят: мы – курский рэкет. Скидывайтесь по четыре штуки, а то всех прямо здесь порешим. Что делать, заплатили. Они говорят: молодцы, теперь до самого Курска можете ехать спокойно. Если кто полезет, скажите, что с вас уже все взяли.

Сейчас наученные злым опытом старатели пользуются денежными переводами. На заработок они содержат семью и могут позволить себе шестимесячный отдых. Вот только у жителей Дальнего Востока все иначе. Цены тут не украинские и даже не московские. Многие уезжают, а отчаявшиеся и азартные подаются в хищники. Благо с недавних пор полиция их не преследует. Казалось бы, не имеющие лицензии старатели могут вздохнуть свободно. Вот только их сделки с частниками незаконны, а скупочным организациям приобретать их золото запрещено.

Вечером в гости к Лешке приходит начальник уголовного розыска – рослый, с седыми висками и мягким округлым лицом. Он пьет, чокаясь быстрыми точными движениями, и не торопясь, рассказывает о своей жизни, предварительно попросив отключить диктофон. На золотоносный район, размерами сопоставимый с небольшой европейской страной, только три следователя. Их все знают, и они знают всех. С детских лет он хотел быть военным. Учился в Суворовском училище, затем стоял в погранчастях на границе Туркменистана – ровно до тех пор, пока не потребовали дать присягу верности Туркменбаши. В Первую чеченскую кампанию брал Грозный. А потом армия оказалась никому не нужна. Полгода без зарплаты, два года без пайковых. Глядя, как у друзей распадаются семьи, он не выдержал и вышел в отставку. Приехал на Колыму поработать полгода – да так и остался.

– Сперва был школьным учителем, – говорит он, обводя добрым взглядом остальных ментов, отчего те сразу стихают. – А в милицию взяли по пьянке. Выпил как-то с их начальником. Разговорились. «Офицер?» – спрашивает. Офицер. «Воевал?» Воевал. Так хватит прохлаждаться, иди к нам! Про одиночных золотодобытчиков он знает все.

– Хищник – это просто работяга, который добывает золото в тайге. Наколет дрова, отогреет избушку, добудет воду. Затем надо растопить и отмыть грунт, отбить, отдуть, отжечь, и на выходе получается практически чистое золото. С ним он идет к перекупщику. Тот берет свой процент и бежит к скупщику. Скупщик – к тому, кто дает деньги. Потом золото уходит с бегунками-транзитниками либо в Турцию, либо на Кавказ – как здесь шутят, на комбинат «Ингушзолото». Самое главное для них – проскочить Якутию. Дальше никто не представляет, как выглядит золото. Можешь просто сказать, что это песок для аквариумных рыбок.

В тайге хищники живут, пока не кончится еда. Некоторые работают круглый год. Труд это каторжный. Доход зависит от того, как человек разбирается в земле. Если нет образования, идут путем проб и ошибок. На хорошем ключе за три месяца хищник вручную добывает грамм триста. Если очень повезет, полкило. А так – сто грамм и меньше. Если б можно было сдавать по официальным котировкам, доход был бы неплохим, но с перекупщиками не всегда и на продукты хватает. Добычу легализовали, а что дальше? Почему золотопри-емники не сделали в банках? Куда продавать?

Государству нельзя – не покупает. Остается черный рынок. В России много золотоносных районов. Еще в Свердловской области добывают изумруды, на западе – янтарь… И там так же хищнуют, так же бегают. Возле любого месторождения драгоценных металлов и камней всегда