Хранительница - Иса Белль

– Как Вам здесь?

– Отлично.

– Отлично, что отлично, – усмехнувшись, ответил ей мужчина, после чего понизил тон и стал говорить тише. – Мне нужно поговорить с тобой наедине. Во сколько ты заканчиваешь?

Мама не поспешила с ответом. Почему она не могла сказать, что была занята мной сегодня вечером? Она не хотела, чтобы он видел меня? Знал о моём существовании? Что?

И прежде чем она вымолвила хоть слово, послышался голос ещё одного незнакомца:

– Пойдём, это касается твоего сына.

Я вновь заглянула в щель, следя за тем, как его уводят и компания из шести человек постепенно скрывается из виду. Неприятное послевкусие отразилось внутри меня. Б-р-р…

– Кто это был? – прошептала я, почему-то боясь говорить громче.

Мама расслабилась, сделала полушаг назад и повернула стул вместе со мной к себе, больше не присаживаясь на корточки.

– Постоянные пациенты.

Постоянные? Они занимаются чем-то опасным, что заставляет их регулярно наведываться в больницу? Или они неизлечимо больны? Или…

В любом случае они приходят не к моей маме, так как она работает с женщинами. Это хорошо. Они мне не понравились. Трое новоприбывших, если быть точнее.

– Я сделала тебе больно? – Голубые глаза опустились к вмятине в области живота на моём платье.

– Нет.

Не хотела её расстраивать. Она неспециально.

Мама взяла меня за руку, помогая спрыгнуть со стула, и повела к ординаторской. Её ладонь так крепко сжимала мою, что мне не хотелось отпускать её. Она нервно смотрела по сторонам, пока мы не добрались до места назначения. Тёплые губы коснулись моего лба.

– Я скоро буду, – сказала мамочка. – Не выходи оттуда.

– Обещаю.

Она засунула руки в карманы и сжала их в кулаки, прежде чем начать отходить от меня.

Что-то явно было не так. Мне захотелось догнать её и попросить остаться со мной. Поехать домой. Однако вместо этого я отвернулась, прекратив провожать её взглядом, и подняла голову, чтобы прочитать вывеску на двери.

Смотреть и не трогать.

Смотреть и не трогать.

Смотреть и не трогать.

Но внутри этой комнаты так много всего интересного! Эх… Ладно, сегодня не самый лучший день, чтобы нарушать правила.

Или так думала только я?

Потому что едва успела приоткрыть дверь, послышался грохот, словно что-то упало и разбилось, и только войдя внутрь, я поняла, что именно.

Одна из многочисленных статуэток ангелов, которых дарили моей маме, лежала на полу.

Наша квартира, её кабинет и теперь даже ординаторская были заставлены ими. Однажды пациентка подарила ей фигурку в качестве благодарности за проделанную работу, и все следом стали делать точно так же.

Говорила же, моя мама – крутая.

И так считала не только я, кстати. Все вокруг. Только те, кто завидовал ей, не могли смириться с её мастерством.

Я подошла ближе, подняла статуэтку и заметила, что ей не доставало крыла. Оно откололось.

Кто его забрал?

Тень.

– Здесь кто-то есть?

Я осмотрелась по сторонам.

Стены, выкрашенные в нежно-голубой цвет, подчеркивали ясность и порядок, а высокие потолки придавали помещению ощущение пространства. На письменном столе были разложены клинические записи и книги с пожелтевшими страницами, полными медицинских терминов. В углу стоял узкий диван, обитый синей тканью. На стенах висели несколько карт анатомии, а также фотографии команды, запечатлевшие моменты, полные дружбы и поддержки, что придавало этому месту почти семейную атмосферу.

Я заметила всё это, кроме ещё одного человека, хотя он точно был здесь, потому что я на мгновение заметила тень, когда открыла дверь. Мне было известно, где именно он находился. Видела очертания тела за белой тканью.

Да, было бы глупо отвечать, если этот кто-то хотел спрятаться от меня. Почему он не хотел, чтобы я его видела?

Он… голый?

Я почувствовала, как румянец пополз по моим щекам.

Обычно пациенты скрывались за ширмой именно в таких случаях.

Откуда она вообще здесь взялась? Это же не смотровая. Кто установил её? Зачем?

– Вылезай, я знаю, что ты тут.

Моё требование осталось проигнорировано.

– Хорошо, я сама тебя найду.

Это провокация. Я не собиралась заглядывать за ширму, потому что вдруг он на самом деле раздет? Мне не хотелось ставить его в неловкое положение.

– Я иду, – предупредила, громко топая. – Три… Два… Один… – Никакой реакции не последовало. – Один, – повторила. Опять тишина. – Один!

Почему он просто не мог сказать, чтобы я оставалась на месте? Это же несложно, если ему, конечно, не зашили рот.

Осознание внезапно подкралось ко мне: а если это потому, что он не может говорить? То есть совсем.

Больше не пытаясь добиться своего, уселась на пол. Ширма стала касаться моего плеча. Тот, кто находился по ту сторону от неё, был в точно таком же положении.

– Ты не умеешь говорить?

Молчание.

Наверное, да, хотя…

– Умеешь, но не хочешь?

Тишина в ответ.

– Почему я не могу посмотреть на тебя?

Если бы не тяжёлое дыхание, принадлежащее не мне, решила бы, что говорила сама с собой.

– Ты меня хотя бы слышишь? – спросила о том, о чём не подумала с самого начала. – Если слышишь, знай, что я никуда не уйду, – предупредила. – Мне нужно дождаться маму, так что тебе придётся потерпеть.

В стороне послышался смешок. Ага, всё понятно!

Я вытянула ноги и начала двигать ступнями туда-сюда, наблюдая за тем, как камни на туфлях блестят из-за попадания на них света. Красиво. Через минуту это мне наскучило. Я вспомнила о поломанной статуэтке у себя в руке и присмотрелась к ней. Затем принялась вертеть ей, и один из острых краёв уколол ладонь, заставив меня взвизгнуть и практически подпрыгнуть.

Кто-то двинулся за ширмой, подавая признаки жизни.

– Извини, – пробормотала я, слизав капельку крови с кожи. – Ты ещё не успел пораниться?

Крыло, вероятно, было ещё более острым.

Когда ответ вновь не послышался, громко выдохнула.

– Забыла, что ты не хочешь со мной говорить, – с нотками обиды в тоне проворчала я. – Или хочешь? Ладно, если вдруг захочешь поболтать, один стук – «да», два – «нет», три – «не знаю», договорились?

Стук.

Мои губы дрогнули в улыбке, и я повернулась в сторону ширмы.

Хорошо, контакт есть. Это лучше, чем ничего.

Что бы спросить, хм…

– Ты мальчик?

А что? Может,