Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр

Во время визита Генриха в Париж Людовик показал ему городские церкви и великолепную Сент-Шапель; согласно песне того времени, Генриху так хотелось заполучить прекрасную часовню, что он с готовностью погрузил бы ее на телегу и увез. Королю пришлось довольствоваться идеями для перестройки Вестминстерского аббатства, которые его посетили во время осмотра капеллы.

27 декабря корабль Генриха и Алиеноры пришвартовался в Дувре. В Англии были недовольны долгим пребыванием королевской четы во Франции, считая, что увеселительное путешествие затянулось, а милостыня, которую Генрих и Алиенора раздавали парижским беднякам, была непомерно щедра. Бо́льшая часть вины пала на Алиенору. Супруги только усугубили ситуацию, когда после торжественного въезда в Лондон 27 января 1255 года потребовали от отцов города подарок в размере ста фунтов стерлингов (£73 тысячи). Вдобавок ко всему они оштрафовали лондонцев на три тысячи марок (£1 миллион 470 тысяч) за то, что те позволили убийце сбежать из Ньюгейта, и потребовали платить четыре пенни (£12) в день на корм белого медведя, которого Генрих держал в зверинце Тауэра. Эти меры должны были способствовать удовлетворению требований кредиторов, преследовавших короля и королеву. Гасконская кампания обошлась казне очень дорого, а королевская чета, посещая Францию, вела себя более расточительно, чем обычно.

29 мая 1255 года или чуть раньше в Бордо, всего через семь месяцев после свадьбы, тринадцатилетняя Элеонора Кастильская родила дочь по меньшей мере на два месяца раньше срока. Младенец умер в тот же день. О ее существовании известно только благодаря записи от 29 мая 1287 года в счетах Гардеробного ведомства Эдуарда I, где говорится, что Элеонора подарила золотую парчу церкви доминиканских монахов в Бордо в ознаменование годовщины смерти своей дочери. Известно, что никто из ее детей не скончался в этот день и не был похоронен в Бордо. Учитывая крайнюю молодость Элеоноры, отсутствие у нее новой беременности на протяжении по меньшей мере пяти лет и тот факт, что впоследствии она регулярно производила на свет потомство, можно предположить, что Эдуард не хотел подвергать юную жену и кастильский союз новым рискам.

Больницу Святой Екатерины близ Тауэра основала около 1148 года Матильда Булонская, жена короля Стефана. Она вверила больницу бессрочной опеке приората Святой Троицы в Олгейте, учрежденного супругой Генриха I Матильдой Шотландской. Каждая последующая королева, включая Алиенору, оказывала больнице покровительство. В 1253 году настоятель приората Святой Троицы, не поставив королеву в известность, назначил смотрителем одного из своих каноников, чтобы пресечь пьянство и ссоры среди пациентов. Те обратились к королеве, которая пожаловалась епископу Лондона. Столкнувшись с таким сильным сопротивлением, приор признал поражение, но его каноники, утверждая, что Алиенора в роли «ночной пташки» короля оказывала на него чрезмерное влияние, пожаловались папе римскому, который осудил королеву. В 1255 году Алиенора попыталась отобрать у приората право опеки над больницей, но суд «Палаты шахматной доски» постановил, что притязания приората обоснованны.

В 1257 году Алиенора вновь заручилась поддержкой епископа Лондонского, который сместил назначенного канониками смотрителя и приказал настоятелю приората Святой Троицы воздержаться от вмешательства в дела больницы. Спор продолжался до 1261 года, пока приор официально не передал госпиталь королеве. В 1273 году Алиенора заново основала пришедшую в упадок больницу, издав новую хартию, предусматривавшую содержание смотрителя, трех монахов в должности капелланов, трех сиделок, десяти бедных женщин, молящихся за благодетеля, и шести бедных клерков. Госпиталь Алиеноры Прованской существует и по сей день, переходя по наследству ко всем ее преемницам вплоть до Елизаветы II.

Генрих III расширил расположенный неподалеку лондонский Тауэр, построив куртину с оборонительными башнями. В 1240 году он приказал выкрасить донжон в белый цвет, после чего тот стал называться Белой башней. Генрих обновил нормандские покои, а также возвел Королевский зал с проходами, башни Уэйкфилд и Фонарную, чтобы разместить личные апартаменты для себя и Алиеноры. В 1239 году покои королевы обшили деревянными панелями, выкрашенными в белый цвет с орнаментом из прованских роз и тромплея, имитировавшего отделку камнем.

В конце лета 1255 года Генриха и Алиенору тревожила судьба двух дочерей. В августе малолетняя Екатерина находилась не в Виндзоре вместе с братьями и сестрами, а в Своллоу-Филде в графстве Беркшир с козленком, которого ей подарили в качестве домашнего любимца. Вероятно, ее воспитывали отдельно, потому что девочка нуждалась в особом уходе. В 1257 году Матвей Парижский описал ее как «бессловесную и беспомощную, но прекрасную обликом». Предположительно, Екатерина была немой и недееспособной.

Существует правдоподобная версия, что Екатерина страдала редким генетическим заболеванием под названием «синдром Ретта», который поражает примерно одну из двенадцати тысяч девочек. Она росла нормально в течение по меньшей мере шести месяцев, после чего ее развитие замедлилось, и она начала регрессировать, теряя речевые навыки и двигательные функции. Возможно, на последней стадии болезни у нее развилась мышечная слабость, она не могла ходить и стала полностью зависимой от чужой помощи. Синдром вызван мутантным геном и не передается будущим поколениям.

Генриха и Алиенору также беспокоили сообщения о том, что в Шотландии эрл Ментейт и юстициарий, соперничавшие за регентство, обращаются с молодыми королем и королевой как с пешками и что Ментейт держит их в плену в Эдинбургском замке под тиранической опекой Роберта де Роса.

Встревоженная Алиенора отправила в Шотландию знаменитого Реджинальда Батского, своего врача, чтобы выяснить истинную ситуацию. Тот встретился с пятнадцатилетней Маргаритой и обнаружил, что она бледна и взволнованна. Юная королева жаловалась и тревожилась из-за «запрета находить утешение в объятиях» мужа. Говорили, что, когда Реджинальд возмутился, его отравили, но на самом деле он умирал от туберкулеза. Прежде чем заболеть по пути на юг, он написал королю, что «недостойные шотландцы обращаются [с Маргаритой] бесчеловечно, не соблюдая данных обязательств»481.

Генрих не колебался. Он взял с собой Алиенору и двинулся на север, поклявшись покарать виновных в государственной измене и помочь Александру, которого Алиенора «любила как приемного сына»482. К тому времени, когда они добрались до замка в Уорк-он-Твиде в графстве Нортумберленд, Алиенора от беспокойства за дочь так расхворалась, что за ее жизнь опасались. Генрих отправил послов в Эдинбург, которые встретились с молодой королевой и установили обоснованность ее жалоб, после чего Рос был уволен и наказан. По требованию Генриха Маргарита и Александр посетили его и Алиенору в Уорке. Когда они прибыли, король и королева увидели, что их дочь выросла в молодую женщину удивительной красоты и скромности. Состоялась дружеская беседа. Через день Александра перевезли в Роксбург, а Маргарите разрешили остаться с родителями.

Генрих снова направил представителей в Шотландию, чтобы урегулировать ситуацию. В конце концов Александра освободили