Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр

15 ноября по пути на север Генрих посетил Фонтевро, чтобы отдать дань уважения могилам предков и матери, королевы Изабеллы. Он был потрясен, обнаружив, что мать похоронена в общей могиле. Хотя королю объяснили, что такова была воля самой Изабеллы, желавшей искупить свои грехи, он приказал эксгумировать тело и лично помог перенести его на новое место захоронения в церкви – рядом с могилами Генриха II, Алиеноры Аквитанской и Ричарда I. Он заказал надгробие и пообещал оплатить его в ближайшее время, «исполнив заповедь Господа: „почитай отца твоего и матерь твою“»476. Для Изабеллы изготовили деревянное изваяние меньшего размера, чем каменные королевские эффигии Фонтевро, которое раскрасили в яркие цвета. Оно изображает усопшую Изабеллу: в короне, на носилках, с благочестиво скрещенными на груди руками. Королева облачена в синее платье с поясом и декоративной оторочкой на манжетах и горловине, красный плащ и головной платок. Ее подбородок подвязан лентой. Создавая лицо и костюм, автор надгробия явно вдохновлялся эффигией Алиеноры Аквитанской.

Гробницы Плантагенетов постигла весьма интересная судьба. В 1638 году их разместили рядом в новой усыпальнице, в нише у западного входа на хоры. Королевскую усыпальницу украшали фронтоны, вазы, каменные львы, витражи и коленопреклоненные статуи Иоанны и Раймунда VII по обеим сторонам. В 1744 году усыпальницу разрушили, чтобы освободить место для захоронения дочери Людовика XV, которая умерла, когда училась со своими сестрами в Фонтевро. Кости перезахоронили в другом месте, которое остается неизвестным, несмотря на тщательные поиски.

В 1793 году, во время Французской революции, аббатство Фонтевро подверглось разграблению, а гробницы – вандализму. Могилы Иоанны и Раймунда VII были разрушены. В 1806 году аббатство превратили в тюрьму, а четыре оставшиеся гробницы поместили в подвал отдельного флигеля. Они по-прежнему находились там в 1816 году, когда Чарльз Стотард зарисовал их и пожаловался, что надгробия страдают из-за вандализма со стороны заключенных и что левая рука королевы Алиеноры с книгой пропала.

В 1846 году король Луи-Филипп приказал перевезти изваяния в Версаль, чтобы отреставрировать и перекрасить. В 1849 году их вернули в Фонтевро. В 1866 году, после того как британское правительство выдало останки Наполеона Бонапарта Франции, император Наполеон III предложил отправить эффигии Плантагенетов в Вестминстерское аббатство. Королева Виктория сначала согласилась, но затем отказалась, столкнувшись с противодействием французской оппозиции.

В 1963 году тюрьму закрыли, аббатство восстановили в прежнем великолепии, а четыре гробницы разместили в южном трансепте церкви. В 1990-х годах их перенесли на хоры, где они и находятся по сей день. Спустя более восьмисот лет изображения на удивление хорошо сохранились.

20 ноября в Мармутье Генрих и Алиенора получили известие о женитьбе сына. Генрих устроил в честь молодой пары роскошный пир, который обошелся ему в целое состояние. На его баронов это явно не произвело впечатления, и они резко осудили короля за расточительность, но тот их не слушал.

В ноябре Генрих с Алиенорой посетили аббатство Понтиньи и вознесли молитвы на могиле архиепископа Эдмунда Рича, который их обвенчал и в 1246 году был канонизирован. Позже в том же месяце они посетили Шартрский собор, где Генрих почерпнул новые идеи для перестройки Вестминстерского аббатства. В Шартре королевская чета встретилась с королем Людовиком, который оказал им теплый прием. Он организовал семейную встречу, пригласив жену Маргариту, графиню Прованскую, и ее младшую сестру Беатрису, графиню Анжуйскую, «и все они получили огромное удовольствие и утешение, здороваясь и разговаривая друг с другом»477. Маргарита подарила Генриху перламутровую чашу в форме павлина, инкрустированную золотом, серебром и сапфирами.

В начале декабря королевская свита собралась в Сен-Жермен-ан-Ле, откуда они отправились в собственных экипажах в Париж. Обе королевы, Алиенора и Маргарита, были облачены в платья, отороченные горностаем. 9 декабря грандиозную процессию, в которую входила тысяча богато одетых рыцарей на прекрасных лошадях, встретили звоном церковных колоколов, а также пением и танцами увешанных гирляндами студентов. Людовик предложил Генриху воспользоваться Луврским дворцом или любой другой королевской резиденцией, но Генрих выбрал Тампль, построенный рыцарями-тамплиерами в XII веке, потому что он был достаточно большим, чтобы вместить его свиту, которая, по мнению окружающих, напоминала армию.

Когда в Париж приехала Санча, графиня Корнуоллская, четыре сестры воссоединились. Рассказ Матвея Парижского о том, как Санча поспешила в Париж с «большой и знатной свитой, желая показать, что ничем не уступает сестрам», доказывает наличие соперничества между сестрами. «При встрече они поприветствовали друг друга и завели непринужденную беседу, обмениваясь поздравлениями и утешая друг друга. Присутствовала также их мать, графиня Беатриса Прованская, которая, подобно престарелой, но по-прежнему прекрасной Ниобе, с нежной гордостью смотрела на дочерей. Еще ни одна в мире мать не имела столько причин испытывать гордость и счастье при виде столь ясноликих и возвышенных отпрысков, как ее дочери»478. Наблюдая за воссоединением семьи, Людовик сказал Генриху: «Разве мы не женились на двух сестрах, а наши братья – на двух остальных? Все, кто родится от них, сыновья и дочери, будут как братья и сестры»479. Действительно, во многом благодаря тесным семейным связям на следующие четыре десятилетия между Англией и Францией установился мир.

Генрих и Алиенора пробыли в Париже восемь дней. На второй день английский король устроил трапезу из мяса, рыбы и вина для городской бедноты. «Толпы людей устремились [вперед], соперничая за право увидеть короля Англии, и французы вознесли славу о нем до небес, возблагодарив за щедрые подарки, роскошное угощение и обильную милостыню, а также [восхищаясь] его избранной свитой и тем, что король Франции женился на одной сестре и он, король Англии, взял в жены другую»480.

На третий вечер Генрих принял Людовика, Маргариту и других гостей королевских и знатных кровей на так называемом «пиршестве королей», заслужившем это название благодаря присутствию на нем великого множества коронованных особ. Празднество проходило в большом зале Тампля и, по слухам, превзошло пиры короля Артура и Карла Великого. Генрих настоял, чтобы Людовик занял почетное место по центру стола для высоких гостей. Позже утверждали, что Маргарита, Алиенора и Санча усадили Беатрису на табурет у своих ног в качестве мелкой мести за то, что она унаследовала Прованс.

Восьмидневное общение двух королей во многом способствовало спаду политической напряженности в отношениях между Англией и Францией. Одним из благих результатов визита английского короля стало укрепление дружбы между Генрихом и Людовиком, а также между Генрихом и Маргаритой, о чем можно судить по письмам, которыми они обменивались вплоть до смерти монарха. Впоследствии Маргарита продолжала переписываться с Эдуардом, своим племянником.