Правосудие в современной России. Том 1 - Екатерина Владимировна Михайлова

требование по банковской гарантии в нарушение ее положения не было подписано усиленной квалифицированной электронной подписью уполномоченного лица бенефициара с указанием на необходимость проведения проверки принадлежности владельцу квалифицированного сертификата электронной подписи, с помощью которой подписан электронный документ. Проверку можно было осуществить, скачав сертификат электронной подписи с сайта удостоверяющего центра. Однако присланный документ (требование) содержал элемент визуализации (факсимиле) с информацией о том, что документ подписан электронной подписью, что не является свидетельством того, что документ действительно подписан электронной подписью, так как не соблюдаются требования Федерального закона «Об электронной подписи», в частности банк-гарант не имеет возможности провести проверку принадлежности владельцу квалифицированного сертификата квалифицированной электронной подписи, с помощью которой подписан электронный документ. Исковые требования удовлетворению не подлежали по следующим основаниям. Требование по гарантии в электронном виде с приложением указанных в гарантии документов должно быть представлено Бенефициаром на указанный Гарантом электронный почтовый адрес. От бенефициара электронное письмо поступило со ссылкой на внешний интернет-ресурс «Яндекс. Диск». Требование не было подписано усиленной квалифицированной электронной подписью уполномоченного лица Бенефициара, а содержало скан-копию требования в формате PDF с элементами визуализации (факсимиле) с информацией о том, что данный документ подписан электронной подписью, что не является свидетельством того, что документ действительно подписан электронной подписью[826].

Предметом судебного спора в современных условиях нередко являются права и обязанности лиц, использующих так называемые доверенные услуги (сервисы доверия) или оказывающих подобные услуги (удостоверяющие центры, доверенные третьи стороны).

Заинтересованные лица обращаются в суд с требованиями:

— о признании незаконными действий по блокировке электронного сертификата ключа электронной подписи[827];

— о признании договора по регистрации и выдаче электронного ключа недействительным (ничтожным);

— о признании электронной подписи недействительной;

— об обязании немедленно совершить действия по передаче на электронный флеш-накопитель истца файлов, обеспечивающих возможность использования владельцем квалифицированной электронной подписи (ЭЦП) и подтверждения принадлежности ЭЦП квалифицированным сертификатом ключа проверки электронной подписи, о взыскании: убытков, морального вреда, компенсации затраченного времени[828];

— о признании с момента выпуска электронную подпись юридического лица, квалифицированный сертификат ключа проверки электронной подписи, выпущенные на имя генерального директора ООО удостоверяющим центром, — недействительной.

Следует указать, что не только механизм правосудия, но и общая парадигма урегулирования споров меняется с появлением феномена цифровизации, в особенности по мере проведения работы по цифровизации торговли, в том числе по содействию трансграничной безбумажной торговле. Вместе с тем принимаются во внимание различия в степени открытости юрисдикционных систем к инновациям и в их способности к соответствующей адаптации. Исследовательская работа по вопросу об урегулировании споров на онлайн-платформах позволяет предположить, что услуги по урегулированию споров на платформах развиваются в формах, отличных от обычного урегулирования споров. Поэтому необходимо изучение их особенностей с учетом таких основополагающих стандартов, применимых к урегулированию споров, как автономия сторон и надлежащая правовая процедура. Что касается использования ИИ в процессе урегулирования споров, то реальные случаи использования, когда в связи с применением инструментов ИИ могут возникать спорные вопросы, по-прежнему весьма ограничены, а пробелы, которые требуется устранить, и необходимые для этого решения еще недостаточно ясны для проведения нормотворческой работы, в то время как дальнейшее наблюдение за тенденциями может быть оправданно. Цифровизация процесса вынесения, доставки и приведения в исполнение арбитражных решений приводит к экономии времени и средств. Это соответствует общей тенденции к более быстрому и эффективному урегулированию споров, которая отмечается в то время, когда неоправданные задержки становятся все менее приемлемыми.

Следует также указать на постоянное повышение технологической сложности юридически значимых операций, требующих от участников не только владения цифровыми навыками, но и непрерывного их совершенствования, а также на последовательное переведение таких операций в разряд «цифровых по умолчанию». В свете этого необходимо отметить международный исследовательский проект, предметом которого явилось «право на физическое слушание». Результаты исследования стали ответом на вопрос, есть ли вероятность, что арбитражное решение будет отменено или не будет приведено в исполнение, если слушания проводились в дистанционном режиме вопреки возражениям обеих или одной из сторон. Это исследование[829], основанное на сравнительном анализе более 70 юрисдикционных систем, показало, что ни в одной из них не имеется законодательства, прямо оговаривающего право на физическое слушание, и что если одна из сторон не требует этого, то третейские суды, как правило, обладают свободой усмотрения на проведение слушаний в дистанционном режиме, при условии надлежащей правовой процедуры. Вместе с тем данный вопрос не до конца урегулирован в нескольких юрисдикционных системах, в том числе в тех из них, где техническая инфраструктура для проведения слушаний в онлайн-режиме является ограниченной.

Глава 9

Особенности института судебных решений в гражданском и арбитражном процессе Российской Федерации

§ 1. Процессуальный правовой институт как совокупность норм права

Изучение проблем судебных решений имеет довольно давнюю и теоретически успешную историю — всем специалистам в области гражданского и арбитражного процесса известны глубокие, фундаментальные труды профессоров М.А. Гурвича, М.Г. Авдюкова, Н.Б. Зейдера и ряда других известных ученых, искренне потративших свои силы на выявление и разрешение такого рода вопросов.

При этом в процессуальной науке и в судебной практике нечасто можно встретить указание на судебные решения как на отдельный процессуальный правовой институт. При этом в юридической литературе не подвергается сомнению важная роль решения суда.

Исследование отдельного, конкретного процессуального правового института представляется невозможным без понимания того, что собой представляет правовой институт как таковой.

Большая российская энциклопедия указывает на «институт права (правовой институт), совокупность норм права, направленных на регулирование однородных общественных отношений»[830]. С позиции нормативизма правовой институт понимается как основной элемент правовой системы.

Правовой институт является результатом деятельности по обеспечению системности права. В то же время системность права, как отмечал С.С. Алексеев, это его объективное свойство, которое, складываясь в силу экономических и иных социальных потребностей, нуждается в целенаправленной правотворческой работе[831]. Правовой институт, в свою очередь, это такая «общность норм-предписаний, которая в свою очередь является элементом следующего, главного подразделения — отрасли права»[832].

С.В. Поленина указывала на то, что проблемы становления, путей развития и структуры системы права принадлежат к числу фундаментальных проблем теории права, постоянно находящихся в поле зрения исследователей. Необходимость глубокого и всестороннего изучения проблем системы права определяется не только их бесспорной теоретической значимостью, но и тем, что их разработка служит предпосылкой решения многих вопросов системы законодательства, исследование которой, в свою очередь, необходимо для организации нормотворческой деятельности на научной основе[833].

«Значительное влияние на правоприменительную деятельность оказывает структура права… Главная роль структуры права заключается в том, что структура права может изменять