Межмировые реакции - Мистер Ву

«Это наша история».

Цезарь кивнул, его руки двигались медленно:

«Люди пали. Обезьяны поднялись. Люди пали. Головоногие поднялись. Узор повторяется».

Ракета, сидевший позади, наклонился вперёд, его шрамированное лицо было напряжённым:

«Видимо разум всегда переходит».

Морис повернулся к Цезарю, и его руки двигались по философски:

«Когда один вид падает, другой поднимается».

Цезарь встал и подошёл ближе к экрану. Его руки сжались в кулаки, затем разжались. Он вспомнил свою собственную борьбу — борьбу за то, чтобы обезьяны были признаны разумными, за то, чтобы они имели право на свободу и будущее. Он вспомнил всех, кто погиб в этой борьбе. Корнелию. Эша. Зиму. Всех остальных.

И теперь он смотрел на существо, которое прошло тот же путь. Которое боролось за то же самое. За право стоять на своих ногах.

«Они заслужили своё место», — подписал Цезарь. «Как и мы. Они заслужили право на разум».

Но Морис посмотрел на Цезаря с выражением, которое было почти грустным:

«Думаешь о том, что будет после нас, не так ли?»

Цезарь не ответил сразу. Потом он указал:

«Когда обезьяны исчезнут… кто придёт следующим? И будут ли они помнить нас? Будут ли они знать, что мы боролись, что мы страдали, что мы любили?»

Тишина повисла между ними. Вопрос, на который не было ответа.

Миры

В домах, на улицах, в школах и на работе — везде, где обычные люди смотрели на экраны, реакции были разнообразными и сложными. Мать, держащая младенца на руках, смотрела на экран со слезами на глазах:

— Человечество исчезло. Но жизнь продолжилась. Это утешение для нас? Или это ужасно?

Её муж обнял её:

— Не знаю. Наверное, и то, и другое.

Дети, сидящие перед экранами, были в восторге:

— Они как мы, но кальмары!

— Они могут превращаться! Это так круто!

— Я хочу уметь превращаться в кальмара!

Их родители переглядывались, не зная, смеяться или плакать. В это же момент любитель, сидящий в кафе, записывал некоторые заметки в блокнот, размышляя над вопросам:

— Это оптимистично или ужасно? Жизнь продолжается — это хорошо. Но человечество было заменено — это плохо. Или это просто нейтрально? Просто факт? Виды приходят и уходят. Это природа. Это не хорошо и не плохо.

Какой-то мужчина из соседнего столика решил вставить пять копеек:

— Но будут ли они помнить о нас? Будут ли они знать, что мы существовали? Что мы построили цивилизацию, создали искусство.

Любитель покачал головой:

— Вероятно, нет. Так же, как мы не помним динозавров как личностей. Мы знаем, что они существовали. Но мы не знаем их историй, их мечтаний, надежд. И были ли они достаточно разумными. Для нас они просто кости в музее.

По всем мирам, во всех формах жизни, среди всех разумных существ — одна и та же мысль повторялась снова и снова:

Экраны показали конец человечества. Но они также показали продолжение жизни. Это утешение? Это предупреждение? Это и то, и другое? Образ того первого существа, стоящего на пляже, делающего свои первые шаги — раз, два, три, четыре — этот образ врезался в сознание всех, кто смотрел. Это были мы когда-то. Это может быть кто-то другой завтра. Круг продолжается. Всегда продолжается. И в этом продолжении — и ужас, и надежда. Ужас от осознания собственной заменяемости. Надежда от понимания, что жизнь сильнее смерти.

Экраны

7 тысяч лет спустя.

Камера остановилась на странном существе. Экраны высветили информацию, появляющуюся строка за строкой. Это — октарианец. Наиболее известные среди них — октолинги, разумные осьминогоподобные существа и давние противники инклингов.

Древние свитки рассказывают, что когда-то инклинги и октарианцы не были врагами. Они долгое время сосуществовали бок о бок, деля одни и те же территории, одни и те же ресурсы. Но мир не стоит на месте, и он изменился снова: уровень воды поднялся ещё раз, суши стало катастрофически мало. Потомкам морских существ, ставшим сухопутными, пришлось бороться за оставшиеся пригодные для жизни территории. Выбор был прост и жесток: бороться или умереть. Так началась Великая Дерновая война — конфликт, который определил судьбу обеих рас на тысячелетия вперёд.

В её начале октарианцы имели явное преимущество: более развитые технологии, железная дисциплина и внезапность первого нападения позволили им добиться значительных успехов. Казалось, что победа уже в их руках. Однако перелом наступил позже — инклинги сумели адаптироваться к новым условиям войны, разгромили врага в решающих сражениях и вывели из строя их ключевое вооружение. Сами инклинги любят считать, что победили благодаря «большему числу и изобретательности» — красивая история для учебников истории. Хотя реальная причина была проще и прагматичнее: их численное превосходство и гибкость тактики, способность быстро меняться под давлением обстоятельств.

После сокрушительного поражения октарианцы были вынуждены отступить. Они ушли в удалённые районы и построили под землёй особые города — систему сферических куполов, соединённых длинными туннелями. Внешне эти сооружения напоминали огромные чайники, возвышающиеся над подземным ландшафтом. Там они прожили многие века, создавая свою собственную цивилизацию вдали от солнечного света.

Но время не пощадило и их новый мир. Постепенно энергия стала иссякать, условия жизни неуклонно ухудшались, а некогда передовая инфраструктура начала деградировать. Купола трескались, системы жизнеобеспечения давали сбои, и октарианцы столкнулись с новым кризисом. Тогда они обратили внимание на новый источник энергии — Запрыбу, редкое и чрезвычайно мощное биологическое существо, способное снабжать энергией целые города одним своим присутствием.

С этого момента и началось новое противостояние. Старая война получила новую жизнь.

Камера медленно переместилась к городу — действительно огромному мегаполису, сияющему огнями и жизнью. Это был Инкополис, один из крупнейших центров мира и дом для инклингов и других разумных морских существ. В самом сердце города находится Площадь Инкополиса — место встреч, объявлений, рекрутинга и бурной культурной жизни. А по всей территории города и его окраинам раскиданы специальные арены, каждая со своим уникальным дизайном и особенностями.

Но эти арены — не просто площадки для развлечений или спортивных состязаний. Это культурные соревновательные бои за территорию, вписанные в саму ДНК общества. Инклинги участвуют в регулярных сражениях, где команды используют оружие, стреляющее краской. Задача проста, но требует мастерства: не уничтожить врага, а покрыть как можно больше пространства своим цветом. Эти «чернильные войны» стали неотъемлемой частью культуры, спорта и даже политики. Когда-то, многие тысячи лет назад, схожие конфликты были настоящими военными действиями, где проливалась настоящая кровь. Со временем общество нашло способ превратить агрессию, дух соперничества и потребность в доминировании в контролируемый и безопасный формат.

Функции этих боёв всегда