Машина смерти - Джин Мастейн

Беседа продолжалась три четверти часа. Рой рассказывал о своем дяде, известном юристе, и двоюродном брате, известном судмедэксперте. Он говорил о своем сыне и двух дочерях и о том, как он гордится ими. А еще он поведал, что мать считала его достаточно умным, чтобы стать доктором.

– Но в своей семье я стал паршивой овцой, – проговорил он, как показалось Кенни и Тони, почти с раскаянием в голосе.

– Похоже, ты добился того, чего хотел, – ответил Тони. – В каком-то смысле.

– Я законопослушный гражданин! Я покупаю и продаю, только и всего.

Рою очень хотелось, чтобы Тони понимал, что он всегда был на высоте.

– Я знаю, ты недавно был в моем баре, что-то вынюхивал. Я знаю это, и что из того? Здесь же ничего такого не происходит.

Детектив и агент продолжали вести с преступником скрытую игру. Они, со своей стороны, пытались определить, тянет ли Рой на роль потенциального информатора. Он, со своей, старался оценить, действительно ли они были настолько праведными, насколько казались. Они могли бы сказать: законопослушный продавец вроде тебя мог бы здорово помочь нам, а заодно и себе. Он мог бы сказать: здорово было бы иметь друзей вроде вас, и, возможно, эта дружба была бы всем выгодна.

Однако каждая из сторон уверенно шла по своему пути, и игра закончилась вничью. Когда Рой уже собрался уезжать, Кенни увидел, как Нино вышел из ресторана, замялся, а потом направился в противоположную сторону от собственной машины – очевидно, не желая проходить мимо машины ФБР, расположившейся между «У Томмазо» и его «кадиллаком».

Кенни был доволен тем, что Нино раздражало их с Тони присутствие.

– Что происходит? – спросил он у Роя с напускной тревожностью. – Скажи ему, не надо так поздно ходить одному. Неизвестно кого можно встретить в этом районе в такой час. На улицах нынче небезопасно.

– Вы прекрасно знаете, каков Нино, – отвечал Рой. – В отличие от меня, у него пунктик по поводу копов.

Рой отпустил Нино одного. 26 марта 1981 года, в последнюю ночь свободы, Нино оставил машину на улице и отправился домой пешком. Он выдал окружающим последние инструкции, уладил все формальности – и на следующий день был «зачислен» в тюрьму города Аттика, самый серьезный «университет» в штате Нью-Йорк.

К этому времени Рой уверился: полиция подозревает, что кто-то – но не он – находился вместе с Нино и Пьяченте в то время, когда были убиты отец и сын Эпполито. На прощание он с сарказмом сказал Кенни и Тони, что понятия не имеет, зачем кому-то понадобилось причинять вред таким неудачникам, как Эпполито:

– Не понимаю, хоть тресни.

Кенни безошибочно распознал за этим браваду.

– Рой вовсе не так силен, каким хочет казаться, – сказал он Тони, когда Рой уехал. – Возможно, если его прижать, он расколется.

Нино высказал Доминику похожее наблюдение несколько лет назад, когда Рой подсел на «Валиум» после того, как налоговая служба начала расследование в отношении его доходов. Обмолвился он об этом и в дни «Карибского кризиса», когда Рой запаниковал – и в результате расстался с жизнью восемнадцатилетний студент колледжа, продавец пылесосов. Очевидно, Кенни было неизвестно о том, что у них с Нино сложился единый взгляд на Роя. Для него и других полицейских, проявлявших интерес к банде, оставалось еще много неясного, но скоро все должно было измениться. В действительности прочная основа для этого уже была заложена другими копами.

Джон Мерфи, скромный полицейский из отдела автопреступлений, в начале 1980 года испытал сильнейшую досаду. На протяжении трех лет ему не удавалось убедить Управление полиции Нью-Йорка провести серьезное расследование влияния мафии на бизнес угона автомобилей. И вдруг нежданно-негаданно его недоукомплектованный отдел пережил еще одно потрясение и был реорганизован как подразделение новообразованного Бюро по контролю за организованной преступностью. И только после этого к нему начали прислушиваться наверху.

Джозеф Хардинг, первый начальник созданного подразделения, вызвал к себе Мерфи и объявил, что новый государственный прокурор Южного округа Нью-Йорка в целях упрочения отношений федеральных и местных сил правопорядка намеревается провести расследование и возбудить дело совместно с Управлением полиции Нью-Йорка. Южный судебный округ, местное отделение Министерства юстиции Соединенных Штатов, возбуждал дела за нарушение федеральных законов в Манхэттене, Бронксе и нескольких округах на севере штата. Его прокуроры выиграли в деле о «Вестчестер Премьер Театре» против всех обвиняемых, кроме Энтони Гаджи. Они имели доступ к ресурсам ряда силовых ведомств, таких как ФБР, налоговая служба и Управление по борьбе с наркотиками.

Новым руководителем этого прилично финансируемого оплота официальной власти стал Джон Мартин, который поклялся задать перцу организованным преступным сообществам – и в первую очередь хорошо всем известным пяти «семьям» городской мафии. Его друг Роберт Макгуайр, бывший помощник государственного прокурора, ныне был комиссаром Управления полиции Нью-Йорка.

– Нас попросили ознакомить людей Мартина с делом, над которым предполагается работать совместно, – сообщил Джону Мерфи новый начальник отдела по борьбе с автопреступлениями Хардинг. – У вас есть что рассказать?

Мерфи понимал, что сейчас начнет звучать, как заезженная пластинка, но Хардингу, новичку в мире автомобильной преступности, его песня была в новинку.

– Конечно, у меня есть большое дело, – сказал Мерфи. – Пэтти Теста.

Дело было не просто большим – оно было больше, чем кто-либо мог себе представить. Однако после заслушивания Мерфи и его друга по отделу автопреступлений округа Нассау Чарльза Мида о том, что было им известно о деятельности Пэтти, Хардинг велел Мерфи подготовить официальный доклад по всей форме.

За следующий месяц Мерфи обновил свои диаграммы и досье, а затем изложил суть дела Доминику Аморозе, главе отдела по борьбе с организованной преступностью Южного округа, и другим обвинителям на серии заседаний, проводившихся в течение всего лета. К этому времени список убийств, имевших, по мнению Мерфи, отношение к бизнесу угона автомобилей в Бруклине, насчитывал семнадцать имен. Счет банды Демео был гораздо значительнее, но у Мерфи пока не было возможности узнать это, потому что он сконцентрировался только на машинах, а не на наркотиках, заказных убийствах, дисциплине внутри банды или чем-либо еще.

Мерфи полагал, что в список входят и другие жертвы, например Рональд Фалькаро и Халед Дауд, хотя бы потому, что, по сведениям Чарльза Мида, они работали в автобизнесе и пропали по дороге в Канарси. Ради приличия Мерфи не упомянул о том, что, когда он начал призывать к расследованию несколько лет назад, список насчитывал только семь имен.

Угнанные машины, по всей видимости, переправляли через границы штатов,