Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный Комитет и его члены, 1917-1991 гг. - Эван Модсли

Советской власти в целом. В последних главах книги мы рассмотрим более внимательно некоторые черты этой меняющейся элиты и прежде всего то, насколько можно считать её представительной по отношению к партии и более широким слоям общества, а также те материальные привилегии, которыми пользовались отдельные её представители. Отражал ли ЦК состав избиравшей его партии или отличался от него по мере того, как его члены усиливали собственный контроль над избирательным процессом? Можно ли было считать состав ЦК достаточно репрезентативным по отношению к делегатам партийных съездов, которым он был формально подотчётен, или к обществу в целом, от имени которого он выступал? Извлекали ли члены ЦК возможность для личного обогащения из тех преимуществ в виде контроля над деятельностью правительства и недоступности для критики в прессе или для судебного преследования, которыми они обладали? Действительно ли эта группа, как утверждают некоторые исследователи, переродилась в касту, искавшую пути для конвертирования своего доминирующего положения в долговременную защищённость принадлежавшей им частной собственности, и именно этот процесс стал главным в преобразованиях начала 1990-х гг.?

Была ли элита репрезентативной?

Считалось, что в Центральном Комитете и среди делегатов избравшего его съезда были собраны «лучшие из лучших» представители партийных рядов. Как заявил Ворошилов в своём выступлении на XXIV съезде партии в 1925 г., Центральный Комитет в целом «…есть тот ленинский коллектив, который после съезда получает в свои руки всю полноту власти и руководит всей жизнью партии, неся за это руководство всю полноту ответственности». В более поздних формулировках ЦК определяли как «…грамотный коллектив руководителей, преданных делу партии, тесно спаянных с партией и беспартийными массами, вооружённых знанием жизни и нужд общества»[638]. На самом деле, состав ЦК формировался в результате трёх, очень между собой различавшихся подходов к подбору его членов. Поначалу он должен был включать высших партийных руководителей преимущественно мужского пола, русских по национальности и по крайней мере в поздние сталинские годы — среднего и более старшего возраста. Одновременно в него должны были входить главные исполнители проводимой партией политики, то есть те, кто возглавлял важнейшие государственные органы и общественные организации и, с установлением системы должностных вакансий, все более непреложно обретал право на избрание в его состав. Это влекло за собой следующее: сдвиг в пользу тех в составе ЦК, кто работал в больших городах и заседал в правительственных кабинетах. Эти люди вероятнее всего были (особенно в последние десятилетия Советской власти) мужчинами с высшим образованием, среднего возраста и славянской национальности. Доля лиц с подобными характеристиками в составе ЦК сильно отличалась от соответствующих пропорций как среди членов партии, так и в обществе в целом. И кроме того в составе ЦК обязательно должны были присутствовать символические, декоративные представители рабочего класса и колхозного крестьянства (то есть тех общественных сил, интересы которых партия претендовала представлять), а также — народной интеллигенции, класса, возникшего за годы советской власти и включавшей в себя учителей, врачей, учёных и управленцев. Представители этих двух групп создавали в составе ЦК крен в противоположную сторону, поскольку в их числе было больше женщин, малообразованных людей и лиц не русской национальности.

В какой-то степени три указанных конкурирующих между собой подхода к формированию ЦК нивелировались ростом его численности. С 29 полномочных членов и кандидатов в члены в ЦК, насчитывавшихся в нём в 1917 г., их число выросло до 46 в 1922 г., 87 в 1924 г. и 139 в 1934 г. Затем количество членов ЦК резко увеличилось до 236 человек в 1952 г., после чего наблюдался его устойчивый рост до 477 полномочных членов и кандидатов в члены ЦК, избранных на съезде в 1986 г., где Горбачёв впервые выступал с докладом в качестве лидера партии. Между тем численность самой партии росла ещё более высокими темпами, в результате чего доля полномочных членов ЦК в ней постоянно уменьшалась. В 1924 г., сразу после смерти Ленина, один член ЦК приходился на 5000 рядовых партийцев, но уже в 1930-е гг. один член ЦК приходился на 19 тыс. членов партии, а в 1950-е гг. — почти на 30 тыс. человек. К моменту прихода к власти Горбачёва на одного полномочного члена ЦК приходилось уже 40 тыс. партийцев, а ко времени проведения последнего съезда в 1990 г. один полномочный член ЦК номинально представлял 46.670 рядовых членов партии. Очень скоро после 1917 г. Центральный Комитет перестал быть расширенным собранием руководящих работников, а к 1980-м гг. превратился в некую ассамблею, каждый персонаж которой представлял примерно такой же массив избирателей, как, скажем, избранный депутат Западного парламента.

Ясно, что Центральный Комитет нельзя было считать «представительным органом» в том смысле, который в это понятие вкладывают на Западе, поскольку его члены не были свободно избраны теми, от чьего имени они выступали. Но насколько репрезентативен он в социологическом смысле по отношению к составу партии в целом, делегатам партийных съездов или всего руководимого им общества? Далее мы рассматриваем изменения в составе ЦК путём сопоставления данных по каждому историческому периоду развития советской элиты, изученному в предыдущих главах, начиная с революционной элиты 1917–1923 гг. Соответствующие результаты приведены в табл. 7.1–7.5. Наш перекрёстный анализ, кроме того, соответствует относительно равным временным интервалам существования Советской власти, в моменты, близкие к датам проведения общесоюзных переписей населения. Например, XVIII съезд партии, проходивший в 1939 г., совпал по времени с проведением переписи 1939 г., а XXII съезд (1961) проходил почти одновременно с переписью 1959 г. Первая общесоюзная перепись населения в СССР проводилась в 1926 г., и поэтому сопоставительный анализ за период времени, соответствующий периоду существования революционной элиты, оказался невозможным. Соответственно, мы начинаем с состава Центрального Комитета партии, избранного XIV съездом в конце 1925 г. Эта дата укладывается в рамки того периода, который мы назвали ранним сталинским, но, как уже подчёркивалось выше, у него имеется немало сходных черт с революционным периодом, когда доминирующее положение в партии также занимали представители первого поколения её руководителей.

В Центральном Комитете всегда было больше членов партии — мужчин, причём эта диспропорция особенно сильно бросается в глаза, если учесть, что женщины в населении страны составляли более половины. На XIV съезде партии, собравшемся в декабре 1925 г., в состав Центрального Комитета при общем числе его полномочных членов и кандидатов в члены равном 106 были избраны всего три женщины. Среди делегатов съезда их было ещё меньше, хотя в процентном отношении их доля оказалась значительно выше среди делегатов от