Опасная граница - Томас Дж. Барфилд

Алгу, сын Байдара, сына Чагатая… отправился ведать столицей и улусом своего деда, прислал бы нам помощь, оружие и продовольствие и охранял бы границу вдоль Амударьи, чтобы войска Хулагу и Берке не могли прийти с той стороны на помощь Хубилай-каану»[283].

Даже сторонникам степной партии для обеспечения своих нужд были необходимы районы с оседлым населением, занимающимся сельским хозяйством и промышленным производством. План Ариг-Буги провалился, когда, захватив чагатайские земли, Алгу отказал ему в предоставлении помощи. Вместо этого он убил представителей Ариг-Буги и заключил союз с Хубилаем. Это была выгодная сделка, так как Хубилай оценил помощь Алгу и разделил с ним империю. Он оставил ему западные земли, сохранив за собой восточные, и писал в одном из писем к Алгу:

В областях смута. От берегов Амударьи до ворот Египта земли тазиков должно тебе, Хулагу, ведать и хорошо охранять; с той стороны Алтая и до Амударьи пусть охраняет и ведает улусом и племенами Алгу; а с этой стороны от Алтая и до берегов моря-океана [все земли] я буду охранять[284].

Земля от кипчакской степи до Европы по решению Мункэ уже была отделена и отдана Бату; таким образом, власть Хубилая на нее не распространялась. Берке, брат Бату, не принимал участия в конфликте и пытался выступать в качестве посредника между враждующими партиями.

Ариг-Буга был вскоре окружен и разгромлен. Он сдался Хубилаю и был помилован, однако его сподвижников казнили. Таким образом, империя, созданная Чингис-ханом, прекратила свое существование и распалась на четыре великих ханства: Золотую Орду в русской степи, государство Ильханов в Иране, Чагатайское ханство на территории от Амударьи до Алтая и государство династии Юань в Китае и Монголии.

Династия Юань

Хубилай столкнулся с проявлениями недовольства со стороны вождей кочевников, особенно Хайду из рода Угедэя, однако эти конфликты уже не являлись междоусобными войнами, а были раздорами между иноземной династией в Китае и ее соседями в степи. Политика, проводимая Хубилай-ханом и его преемниками из династии Юань по отношению к Монголии, была похожа на политику других иноземных завоевателей Китая. Подобно им, монголы научились сочетать ресурсы Китая и свои знания о степи для того, чтобы контролировать племена, жившие вдоль китайской границы. Они были способны проводить эффективные военные кампании в степи, но исключительно с целью защиты своих владений в Китае. Наибольшее внимание Хубилай уделял Китаю и завоеванию Сун.

В период правления Хубилай-хана центр монгольской державы переместился в Китай, что имело важные последствия для степных кочевников. Переезд столицы из Каракорума в Пекин и выбор династийного имени символизировали приоритет Китая над степью. Некогда «маргинальные» сельскохозяйственные районы стали фундаментом, на который опирались все монгольские ханства. В то время как Чингис-хан олицетворял собой империю, основу которой составляли исключительно степные области, его внуки посчитали необходимым сочетать степную экономику с экономикой районов, в которых проживало оседлое население. Чагатайское ханство зависело от эксплуатации ресурсов Трансоксании, государство Ильханов — экономики Ирана, а Золотая Орда — от взимания дани со славян и русских городов. Улус потомков Угедэя не имел такой экономической базы и перестал существовать как независимое ханство.

Система управления династии Юань в Китае весьма отличалось от системы управления ее маньчжурских предшественников. Маньчжуры полагались на дуальную форму государственной организации с разделением административных структур племен и китайского населения. В такой дуальной организации гражданская администрация находилась в руках китайских чиновников, игравших важную роль в управлении. Они также служили противовесом племенной знати, которая доминировала в военных структурах и пограничных районах. Почти сразу после основания маньчжурские династии начинали использовать квалифицированных китайских чиновников и попадали в зависимость от них. Монголы, напротив, первоначально игнорировали китайскую бюрократию, а в качестве чиновников привлекали иноземцев из Западной и Средней Азии. Иноземцы, использовавшие собственные методы управления, языки и алфавиты, не нуждались в услугах просвещенных китайских чиновников и их культурном багаже. Они не были связаны нормами китайской административной практики, которые вынуждены были признавать предшествующие иноземные династии.

Вместо дуальной организации монголы для поддержания власти в Китае использовали единую систему управления с иерархическим разделением этнических групп. В этническую иерархию входили четыре категории: монголы, сэму (выходцы из Западной и Средней Азии), ханьжэнь (выходцы из Северного Китая, Маньчжурии и Кореи) и наньжэнь (выходцы из Южного Китая). Численность населения, входившего в эти группы, была далеко не одинакова. Перепись населения, проведенная в империи Юань в 1290 г., показала примерно следующее распределение по группам[285]:

монголы 1 000 000

сэму 1 000 000

ханьжэнь 10 000 000

наньжэнь 60 000 000

Монголы и их союзники сэму занимали примерно 30 % всех официальных должностей, включая самые высокие должности в военном и гражданском руководстве. Они также сохраняли фактическую монополию на службу в императорской гвардии — преемнице бывшего кешика, — из рядов которой рекрутировались многие высокопоставленные чиновники. Даже когда Юань применяла такой классический китайский метод отбора, как система экзаменов, распределение присвоенных званий по группам сохраняло прежнюю пропорцию. Это обеспечивало монголам и сэму, сдававшим экзамены, гораздо лучшие шансы, чем их китайским соперникам. Кроме того, монголы и среднеазиаты получали более легкие задания. Для того чтобы преодолеть эти препятствия, некоторые китайцы изучали иностранные языки и брали себе иноземные имена, стремясь пройти экзамены как члены привилегированных категорий. Периодически юаньские власти пытались искоренить такую практику. Тем не менее, в отличие от структур с дуальной системой управления, китайцы были представлены в государстве Юань во всех ветвях власти[286].

Реорганизация монгольской власти в Китае, проведенная Хубилаем, имела ряд характерных для степи черт. Империя Юань, обладавшая собственным двором и иерархией министерств, подчиненных всемогущему императору, внешне выглядела высокоцентрализованной и автократичной. Однако внимательное изучение полномочий местных органов управления и сферы действия прямой императорской власти показывает, что регионы были весьма самостоятельны и на удивление слабо связаны с центром[287].

Лишенное китайского показного лоска государство Юань имело много общего со степной имперской конфедерацией. Юаньский двор сохранял монополию на внешние сношения и проведение экономической политики, однако имперское правительство управляло напрямую лишь обширной столичной провинцией и степными территориями. Провинции, располагавшиеся внутри империи, такие как Юньнань и Ганьсу, напоминали отдельные царства. Даже более тесно связанные с центром провинции управлялись не напрямую, а через наместников-даругачи, монгольских чиновников или чиновников сэму, в чьи обязанности входило присматривать за администрацией провинций и округов и обеспечивать поступление необходимых средств в государственную казну[288].

Использование доверенных лиц для контроля над местной администрацией было давней традицией кочевников. По этой традиции местные племенные вожди управляли своими людьми