Опасная граница - Томас Дж. Барфилд

Так как Кудэн, которого Чингиз-хан назначил преемником каана [Угедэя], не совсем здоров, Торегене оказывает предпочтение Гуюку, а Ширемун, наследник по завещанию каана, еще не достиг зрелого возраста, то самое лучшее — назначим Гуюк-хана, который является старшим сыном каана[274].

Гуюк занял престол, заверив собравшихся, что передача власти в будущем будет происходить только между потомками Угедэя.

Это была большая победа рода Угедэя. Отныне только его представители рассматривались в качестве наследников, хотя многие другие также могли предъявить обоснованные претензии на престол в соответствии с принципами наследования по боковой линии. Торегене эффективно организовала выборы своего сына и обеспечила сохранение власти потомками Угедэя, несмотря на то, что личная воля Угедэя была проигнорирована. Выбор в пользу Гуюка не был единогласным. Бату, наследник по линии Джучи, отказался прибыть на хурилтай своего врага, хотя и прислал на него своих братьев. Как уже было сказано, в соответствии с монгольской политической практикой, на хурилтай прибывали не для того, чтобы избрать великого хана, а для того, чтобы подтвердить заранее согласованное решение. Явное несогласие выражалось в виде отказа прибыть на хурилтай и поддержать выбор собравшихся. Поскольку Бату являлся старшим из потомков Чингис-хана и был в плохих отношениях с Гуюком, его отсутствие имело большое политическое значение.

От своего много пившего и беззаботного отца Угедэя Гуюк отличался большей жесткостью. Он немедленно занялся укреплением личной власти и взял империю в крепкие руки, поскольку титул правителя Монгольской империи был лишь первой ступенькой на пути получения полного контроля над ней. Предоставив право на наследование престола только потомкам Угедэя, Гуюк создавал династию, которая в итоге должна была отлучить потомков других линий от доступа к престолу и уменьшить их самостоятельность. Впервые он продемонстрировал свою власть, когда лишил жизни младшего брата Чингис-хана Темуге-Отчигина, обвинив его в государственной измене и попытке захватить престол. Он также обуздал коррупцию, которая расцвела во время регентства Торегене, когда происходило повсеместное злоупотребление властью, разорявшее монгольскую казну. Гуюк публично выступил против многих монгольских аристократов и их злодеяний, сурово наказав худших преступников. Основными жертвами этой чистки стали непопулярные советники его недавно умершей матери, которых Гуюк предал смерти.

Концепция управления империей, которой придерживался Гуюк, требовала уничтожения самостоятельности других линий Чингисидов, владевших собственными уделами. Впервые эта политика проявилась в том, что Гуюк вмешался в процесс передачи власти в роду Чагатая. Чагатай назначил своим наследником старшего сына Мутугена, однако, когда Мутуген умер еще до смерти отца, Чагатай проигнорировал права оставшихся в живых сыновей в пользу своего внука Кара-Хулагу, старшего сына Мутугена. Гуюк отклонил это назначение, заявив: «Как может стать наследником внук, когда имеется сын?», и назначил преемником Чагатая его сына Есу-Мункэ[275]. Есу-Мункэ был политическим союзником императора, и Гуюк надеялся с его помощью контролировать Чагатайский улус. Этот назначение внесло смятение в ряды потомков и родственников Чагатая, поскольку Кара-Хулагу был не только избран своим дедом в качестве наследника, но и являлся популярной фигурой. Переход власти от старшего сына к старшему сыну был оправдан логикой линейного права наследования. Действия же Гуюка походили на политику двойных стандартов, так как он сам проигнорировал выбор своего отца Угедэя в пользу внука.

Гуюк попытался ограничить власть рода Толуя, уменьшив число имперских войск, находившихся под его контролем. Под руководством вдовы Толуя Соркактани-Беки семья избежала обвинений в коррупции и внешне полностью поддерживала Гуюка, не выказывая открытого протеста против утраты части своего военного корпуса. За кулисами же вдова Толуя тайно помогала многим противникам Гуюка, организуя широкую политическую поддержку своим сыновьям. Самой трудной проблемой для Гуюка была борьба с наследниками Джучи, которые представляли наибольшую угрозу для его власти. Нелюбовь к нему со стороны Бату была хорошо известна, к тому же Бату принимал участие в военных действиях в Европе и командовал сильной армией. Гуюк собрал на востоке войско и выступил с ним против Бату. Соркактани-Беки предупредила Бату о выступлении Гуюка, и первая междоусобная война среди монголов уже казалась неизбежной, однако в 1248 г., во время похода, Гуюк умер, пробыв у власти всего лишь два года. Борьба за престол вспыхнула вновь[276].

Огул-Гаймиш, вдова Гуюка, стала регентшей, однако не смогла установить эффективный контроль над империей, поскольку центральная власть на местах очень ослабела и широко распространились всякого рода самоуправство и неповиновение. Род Угедэя также столкнулся с серьезными проблемами. Оба сына Гуюка были еще молоды и у них был соперник — их двоюродный брат Ширемун. Представители других родов были в лучшем положении, чем в то время, когда происходили выборы Гуюка, поскольку последний только начал консолидировать власть и его вдова не обладала силой, присущей ее свекрови Торегене. Бату, старший из потомков Чингис-хана, потребовал, чтобы хурилтай был собран на западе, поскольку он страдал подагрой и не мог ездить на дальние расстояния. Разногласия вокруг престолонаследия вскоре стали достоянием гласности. Сыновья Угедэя, Гуюка и Чагатая отказались участвовать в хурилтае, позднее объяснив это тем, что хурилтай должен собираться только на родине монголов. Соркактани-Беки увидела в этом для себя возможность передать престол роду Толуя. Она посоветовала своим сыновьям ехать в лагерь Бату, где последний выдвинул на великоханский престол Мункэ. Бату объявил Гуюка узурпатором, поскольку тот проигнорировал волю Угедэя, назначившего своим преемником Ширемуна. Однако Бату не сделал ничего, чтобы устранить эту несправедливость. Вместо этого он выступил с заявлением, апеллировавшим к принципу наследования власти младшим сыном:

Сегодня один Мункэ-каан обладает дарованием и способностями, чтобы стать правителем. Он происходит из рода Чингиз-хана, и никто из царевичей, кроме Мункэ-каана, не способен управлять империей и войском с таким проницательным умом и верным рассуждением — один только Мункэ-каан, сын моего милого дяди Толуй-хана, младшего сына Чингиз-хана, владевшего его великим юртом. [А хорошо известно, что согласно Ясе и обычаю место отца достается меньшому сыну.] Поэтому все предпосылки для вступления на царство у Мункэ-каана.[277]

Поддержка Мункэ со стороны Бату имела решающее значение. Будучи старшим из потомков Чингис-хана, Бату имел больше прав на престол, чем Мункэ. Выдвигая Мункэ, Бату отказывался от этих прав, но не бескорыстно. В обмен он обретал полную независимость на западе. В европейских источниках Бату даже объявлялся соправителем империи вместе с Мункэ[278]. Причина такой сделки лежит на поверхности: земли Бату на западе находились дальше всех от коренных земель Монголии и сами по себе были огромны. Бату неизбежно столкнулся бы с непреодолимыми трудностями при попытке управлять империей из Каракорума и одновременно править собственным улусом. Он пошел на