Опасная граница - Томас Дж. Барфилд

Начиная с Хубилая династия Юань стала следовать традиционным китайским формам управления, заботясь о сохранении и приумножении производственного потенциала государства. Представители знати, сохранившие свои уделы, продолжали получать от них доходы, но уже по каналам центрального правительства. Особенно наглядно новая стратегия монголов проявилась при завоевании империи Сун. Хубилай атаковал ее с целью завоевания, а не грабежа (его войска в основном состояли из китайской пехоты и хорошо подходили для боевых действий на юге). Экономике был нанесен относительно небольшой ущерб, а местные землевладельцы удержали за собой прежние позиции. При завоевании Сун была сохранена экономическая база юга. Оно не сопровождалось безудержным грабежом, ранее вызвавшим разруху на севере. Однако в других частях империи продолжала действовать старая стратегия внешней границы. Брат Хубилая Хулагу завоевал Иран и Ближний Восток и основал династию Ильханов. Потребовалось еще 30 лет, прежде чем его правнук Газан установил соответствующий государственный порядок на захваченной территории.

Отдельные положительные аспекты, впрочем, были обусловлены и степными традициями монголов, особенно в области торговли и коммуникаций. В Китае роль торговли в государственной политике длительное время занижалась, несмотря на ее все возрастающую важность для экономики (или в связи с ней). Национальные китайские династии считали идеалом самообеспечивающееся государство и официально признавали земледелие важнее торговли. Торговцы обычно не допускались к участию в императорских экзаменах на получение чиновничьих должностей. Таким образом потенциально могущественный торговый класс был отстранен от политической власти и жил в постоянном страхе перед конфискацией имущества. У монголов и других степных кочевых народов был совершенно иной взгляд на торговлю. Они поощряли визиты торговцев в степи и обеспечивали безопасность их караванов. Будучи не в состоянии, в отличие от Китая, обеспечивать себя всем необходимым, кочевники получали большую выгоду от обмена товарами. Китайское правительство рассматривало международную торговлю как потенциальную форму выкачивания ресурсов, а кочевники видели в ней средство обогащения. Основной целью отправки послов к хорезмшаху было заключение договора о безопасном движении караванов через границу. После монгольских завоеваний купцам стало проще перевозить товары по всей Евразии. Монгольское правительство способствовало торговле, выпуская бумажные деньги и даже финансируя коммерческие предприятия. Безопасный транзит товаров по территории Монголии также являлся существенным стимулом развития торговли. Однако это не значит, что Северный Китай или Иран были процветающими областями, — слишком сильно их экономика пострадала от монгольского нашествия — просто монголы смотрели на торговлю совершенно иначе, чем национальные китайские династии, и обеспечивали ей большее признание и поддержку.

Система коммуникаций была удивительным достижением монголов. По всей огромной территории империи быстро распространялись новости, перемещались официальные лица и была налажена система почтовых станций с перекладными лошадьми и сменными курьерами. Забота о быстрой связи была одной из первоочередных для кочевников. Такие почтовые станции существовали уже в уйгурской империи. Монголы рассматривали сеть почтовых станций как жизненно важный элемент сохранения целостности империи. Угедэй считал ее одним из высших достижений периода своего правления. Содержание станций, однако, обходилось государству довольно дорого, а также являлось предметом постоянных злоупотреблений: несанкционированное использование лошадей было поводом для бесконечных жалоб при дворе. Однако без системы коммуникаций монгольский мировой порядок рухнул бы гораздо раньше, чем это произошло в действительности.

Политическая преемственность в Монгольской империи

Поддерживать единство огромной Монгольской империи было еще труднее, чем предшествующих тюркских империй. Проблемы обострялись каждый раз при переходе власти к новому хану. Со временем монгольские лидеры начали ставить местные интересы выше интересов монгольского государства в целом. В большой империи это было неизбежно, но в данном случае еще усугублялось постоянными трудностями с избранием верховного правителя. Подобно тюркам, монголы не имели четкой системы наследования, а обладали, скорее, несколькими основополагающими принципами (подчас противоречившими друг другу), с помощью которых можно было оправдать различный исход выборов. В конечном итоге право на власть должно было опираться на военную силу, достаточную для устрашения или уничтожения противника. Военный успех всегда оправдывал незаконное наследование степного престола[266].

Монголы и тюрки сталкивались со сходными проблемами, когда власть должна была перейти к внукам основателя объединенной империи. Форма наследования по боковой линии, принятая у тюрков, обеспечивала стабильность государства на время, пока у власти оставались сыновья основателя, но приводила к острым разногласиям и междоусобной войне, когда власть переходила к представителям следующего поколения. Каждая из групп двоюродных братьев могла предъявить определенные права на престол, хотя в конечном итоге он наследовался представителями только одной группы, а остальные исключались из числа наследников. Монголам также грозили подобные конфликты, но, так как твердого правила наследования по боковой линии у них не существовало, монгольская практика была более сложной. Чтобы разобраться в этом вопросе, следует выделить основные принципы, использовавшиеся монголами для избрания верховного правителя.

Наследование у монголов сопровождалось правовым и политическим противостоянием. Каждая группа приводила соответствующие доводы в свою пользу и указывала на недостатки соперников. Выделить основные принципы наследования у монголов помогают сохранившиеся в различных источниках тех лет речи, обвинения и рассуждения, которыми сопровождался каждый акт передачи власти. Эти источники очень важны для проводимого анализа, поскольку они в равной степени были как описаниями событий, так и политическими документами, в которых монголы пытались объяснить происходящее.

Единственное строгое правило наследования в Монгольской империи заключалось в том, что каждый новый великий хан должен был быть мужчиной из дома Чингис-хана, под которым обычно подразумевались четыре сына Чингис-хана от его старшей жены и их потомки, хотя первоначально к ним могли относиться и братья Чингис-хана. Таким образом ограничивалось число законных претендентов на престол, но не предполагались их автоматический выбор или исключение. Чистота происхождения потомков могла быть оценена двумя способами. Во-первых, нужно было доподлинно выяснить, кто их родители. В патрилинейном обществе проверка генеалогической чистоты являлась очень важным моментом. Сомнение в том, что Чингис-хан был отцом своего старшего сына Джучи, всегда использовалось против Джучи и его потомков. Во-вторых, иерархическое положение каждой ветви потомков можно было определить в соответствии с ее возрастом, происхождением матери и порядком рождения. При такой системе сыновья старшей жены всегда считались выше, чем сыновья младших жен или приемные сыновья. Подобно тому как старшие братья считались выше младших братьев, представители старшего поколения имели больше прав, чем представители младшего, однако имелись два разных подхода к вопросу об определении старшинства — по боковой линии и по прямой линии, и монголы использовали оба. В действительности правила старшинства определяли лишь исходные условия схватки