«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

я был в тылу. Конечно, это понятие чересчур относительное, так как от передовой до этого тыла меньше, чем тебе до института. И все-таки, наше пребывание здесь кажется тылом. Хотя бы потому, что я имел возможность поспать ночь и, хотя болит сердце за людей, которые здесь оставались, некоторое время чувствовал себя спокойно. Ведь основная трудность у нас – это постоянное напряжение. Эти спокойные дни я пробыл на сборах.

Ты спрашиваешь, возможно ли здесь показывать кино. Здесь, конечно, нет, но, выезжая за несколько километров, можно. Но такого не бывает. Сейчас у нас второй день замечательная погода. Перед этим небо беспрерывно плакало. А от этого и на душе было «моросисто». Зато сейчас настроение самое замечательное, «падишаховское». За три дня отпуска, как не говори, сильно соскучился и по своим хлопцам, и по траншеям, и по работе. Дела мои настроились и идут вполне нормально, в душе начинают играть чертики, а это значит, что фрицу будет тошно в эти дни. Большое спасибо за информацию о ваших последних новостях.

…Наверное, при встрече спрашивают: «Ну как там?» Отвечаю, что лучше всех. Живу замечательно. Никогда и нигде в тылу у меня не было еще такого замечательного настроения. Отчего и сам не знаю. Последние дни хочется в бой, в наступление.

Кто из хлопцев моего возраста, не побывал на фронте, тот много потерял. Он не видел чего-то особенного, которого нигде больше не увидишь. Он не испытал всего, что здесь испытываешь и переносишь.

Мне немного обидно, что кое-кто не отвечает мне на мои письма. Вроде немного струнку самолюбия затрагивает. Думал, такие хорошие друзья. Но в конечном счете, в лужу сядут они, то есть жалеть будут тоже они. А я так думаю, что друзей хороших найду. Вопрос в том, кто останется в живых, после той последней грандиозной битвы, которая скоро предстоит. Но это уже дело не мое. Там без меня начальство (божественное) свыше будет решать мою судьбу. Сим заканчиваю. Привет, наилучшие пожелания и искренние рукопожатия…

16.05.1944 г. …Дела мои потихоньку, полегоньку продвигаются.

Время идет быстро. Уже почти полтора месяца моего пребывания здесь, а все кажется, что еще совсем недавно мы пришли сюда. Где был снег, сейчас грязь. Одним словом воюем. В первую очередь с фрицем, а затем, и со всем остальным: и с дождями, и с грязью, и всему им подобному.

Я, кажется, уже писал, что был несколько дней на сборах, хотя там и хорошо, но здесь лучше. Здесь свои люди. И, поверь, за три дня я соскучился, как за год. Привычка. Я уже привык не спать ночами, не спать по 2–3 суток. Привык бегать по траншеям, проверять посты. Привык слушать различного рода морали. Привык находиться под огнем пулеметным, минометным, снайперским.

Правда, не могу еще спокойно смотреть на всякого рода ранения. Конечно, часто случается, что людей убивают и ранит рядом, к этому отношусь спокойно, но когда посмотрю на саму рану, кровь, становится не по себе. Подымается что-то к горлу. Человек воюет 2 года и больше, а тут может быть осталось 3–4 месяца, а его убивают. Теперь хочется бить фрица, душить его. Подбежишь к пулемету, из винтовки стреляешь, а то и миномету прикажу, но зло не уходит, а оседает на сердце. Оно накапливается. Страшно будет фрицу, когда я примусь за расплату, когда буду мстить за все и за всех, за брата и дядю, за родных и близких, за знакомых и незнакомых, за города и села, за поля и леса, за реки и озера, за всю нашу землю, за родину, за свою и чужую испорченную жизнь.

Я сейчас вспоминаю, как я интересовался и спрашивал брата и других: «Как там на фронте, не страшно?» Я часто ставил себе вопрос: «Не струшу ли я?»

Какое интересное понятие страх! Меня здесь прозвали «отчаянным». Как я знаю каждого, так и меня знает каждый в роте и взводе. Меня почему-то любят, уважают и слушаются не только свои, но и люди других взводов. Почему же меня зовут «отчаянным», потому что часто приходится ходить, бегать, вести огонь, исправлять орудие под огнем фрица. К людям хожу от поста к посту тоже ведь под обстрелом. А это больше ценят. Вот и спроси меня: страшно? Не знаю. Здесь никогда не ставишь такого вопроса. Основа – что нужно. Если нужно, значит не страшно.

Теперь о героях, о подвигах. Большинство героев – простые люди, каких тысячи, миллионы, у которых и сила воли и все остальное вполне обыкновенное, но силой обстоятельств они попадают в такие условия, что из чувства самосохранения «вынуждены» совершать героический поступок.

Само присутствие здесь – подвиг! И иногда человек перетерпев очень много всего остается неизвестным. Одним словом у нас все герои. Но, кажется, я сильно двинул в философию и не интересную к тому же. Одним словом как и погода, так и настроение замечательное, солнечное. Вот уже снова подходит ночь. Нужно подготовлять посты.

Передавай своим девчатам привет! Пиши о Москве, как она себя чувствует. Наверное, по мне все театры скучают. Как там у вас весна?

Желаю счастья. С приветом! Жму руку! Ян.

25.05.1944 г. …Мне приходится жалеть вообще о том, что мои лучшие годы проходят здесь. Театр и кино – штука очень хорошая, заманчивая, в особенности для нас, у кого нет возможности заняться этим. Ну, а тебе я советую… посещать то и другое возможно чаще. Я убедился, что это очень ценно. Трудно сейчас строить план, но при условии, если я буду жив, да еще и здоров, сомненья нет, чертей буду давать всем. Может быть, меня тогда и не узнают… Ян.

28.05.1944 г. …Почти 5 месяцев как я из Москвы. Сейчас, когда на улице солнце и вообще замечательная погода, особенно хочется попасть к вам, в Москву. Вспоминается хорошая пора. Сейчас, если бы не война, для нас всех была бы самая жаркая пора в году. Во-первых, по природе, а потом – ведь сейчас были бы испытания. Но за то потом два летних месяца в полном распоряжении самого себя. И все-таки в 1941 году мне было только 15–16 лет. А что было бы сейчас? Эх, останемся живы, не знаю, что будем творить. Только до воевать бы до победы. Дело это трудное, но возможное, кто-то должен с победой возвращаться…

Мне сейчас думается: в школе Лидия Павловна нам объясняла, как в произведениях природа противопоставляется жизни человека. У нас такая же петрушка получается. Солнышко, птички, травка, зелень