«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

Твой друг Саша.

08.06.1943 г. Ксана!

…Письма, а особенно твои, для меня, как для Антея земля… Я думаю, это ты запомнишь навсегда и будешь впредь писать аккуратно… По имеющимся сведениям фриц пробует сейчас на нашем фронте пробиться вперед. Уже лето. Так что, если это и «недостоверные сведения», то все равно известно, что скоро начнутся ожесточенные бои. А это значит, что в моей переписке возможны большие перерывы. Предупреждаю об этом. Все возможно…

16.06.1943 г. …Хотя сейчас погода хорошая и день ясный, но настроение неважное – и кимарется и дремлется.

Позавчера мы отмечали годовщину существования нашей части. А ты должна знать, что если людям праздник, то работа с наибольшим напряжением.

Меня назначили в комиссию по составлению героического очерка бригады. Это еще было полбеды. Но потом мне поручили еще одно дело – руководить нашей «фоторепортерской группой». Вот тут-то таилась погибель моя. Днем гонялись по частям на машине в поисках нужных людей и интересных кадров. Вечером и ночью обрабатывали материал. «Фоторепортеры» – друзья такие, что мастера портить и материал и чужие нервы.

За все время моей армейской жизни я еще не испытывал (даже в боевой обстановке) большего напряжения чем на этот раз. Я согласен отвечать за свою собственную работу, я готов отвечать за работу моих подчиненных. Но отвечать за тех людей, которые даны на время, трудно.

Я знал – приказание есть, чтобы фотогазета была готова. Я отвечал за это, но как думаешь, что приходилось переживать который раз, когда интересный кадр, оказывается испорчен, лучший негатив разбит, ряд групповых снимков засвеченными. Для того, кто этим занимается, это нормально, а для меня нет, и я пришел к выводу, что лучше в чужие сани не садиться.

Спать в последнюю неделю приходилось мало, а две ночи перед самым праздником не спал ни грамма. Праздник прошел, но за это время накопилось много непосредственно моей работы и мне все еще так и не удалось отдохнуть за прошедшее. Выделил для этого завтрашний день, но не знаю как удастся. Послезавтра поеду в ту часть, где я был раньше – с марта 1942 года по март 1943 года. Там тоже празднуют и меня уже приглашали в гости.

Хорошо, что хоть так попраздную, а то у нас просто спал на ходу, очередь только отбыл. Правда за труды кое-что перепало на мою долю, но маловато…

Вчера представился случай отдохнуть, потому что все ушли смотреть кино и я решил: пока что составить письмо, не идти смотреть картину, а хорошенько отоспаться. Сейчас утро. Я встал раньше всех. Чувствую себя в полной форме. Уже с утра пораньше обставил одного друга в шахматы. Да, в этой области у меня все в порядке. После того как писал тебе еще ни разу не проигрывал. Всего здесь проиграл как будто 4 раза, а выиграл партий 30…

Саша.

P.S. Вчера исполнился год как я попал в Действующую армию.

Когда ты получишь это письмо – 28–29 июня будет годовщина моего крещения. Саша.

30.06.1943 г. …Я не хочу сказать, что совершенно не было времени свободного, достаточного для того, чтобы написать тебе письмо. Такого положения вообще не бывает и не может быть. Время всегда есть, но другое дело, куда оно уходило. Дело в том, что в эти же дни к нам прибыли две машинистки, одну из которых определили нам. Мне было все равно, есть она или нет. Но потом, говоря откровенно, пришлось ей «подзаняться», ибо к ней стал подбиваться один молодчик из тыловых (начфин). Нашим офицерам стало обидно. Не может никто из нас допустить такого положения, чтобы хорошая девушка досталась тому, кто этого не заслужил по нашему мнению. Некоторые попробовали откровенно «наладить» начфина, но ничего не вышло: парень не терялся и делал вид, что совершенно ничего не слышит и не замечает. Тогда по общему решению работников политотдела командовать парадом поручили мне. Я решил поддержать честь работника политотдела и предложение принял. Для этого потребовалось время и большое напряжение сил, но сейчас могу сказать, что поставленную передо мной задачу выполнил и считаю на этом свою миссию нахального влюбленного законченной. Первые два вечера уводил девушку из-под самого носа начфина (просто нахально), а дальше все пошло легче, и начфин в конце концов понял, что ему здесь рыбу не ловить и удалился… Я ему в заключение сказал, что игра не стоит свеч. Он понял и поставил точку. Я тоже…

Цветы рвать я не намерен, а просто немного побалагурил. Сейчас занимаюсь опять только работой и письмами…

Сейчас у нас погода хорошая. Я в настоящий момент замаскировался во ржи. Рожь высокая так что нагнуть ее только и лежишь как на ковре. Васильков сколько угодно. Других цветов – тоже. В общем сплошная поэзия и лирика…

Б/д [начало июля 1943 г.]. Здравствуй, Ксана!

Получил я твое письмо, которое предпочел бы вообще не получать. Все твои письма до этого поднимали настроение, веселили и вселяли некоторые надежды. Это же письмо является единственным, после прочтения которого я помрачнел. Представь себе такую картину. Белеет парус одинокий… Корабль совершает дальнее плавание. Впереди виден берег. Он кажется прекрасным. Великолепная природа, оживленное движение. Нужно бы отдохнуть, набраться сил. Решено пристать здесь. Но что это? Впереди обнаружены рифы. Долгое время корабль ищет проход. Берег все ближе. При приближении выясняется, что здесь не все так хорошо, как кажется издали. К тому же экипаж замечает враждебные действия на берегу. И корабль решительно поворачивает. Плавание продолжается. Корабль терпит бедствие и пристает к лежащему на пути острову. Но здесь оставаться нельзя. Плавание продолжается. Вокруг море. Бушует шторм. Экипаж изнемог в борьбе со стихией, устал, голоден. С какой жадностью всматривается наблюдатель вдаль? С каким нетерпением ожидает экипаж возгласа – «земля!» Но тщетны усилия наблюдателя, напрасны надежды экипажа. Вокруг море. Что впереди? Повернет ли опять корабль в поисках убежища туда, где однажды уже было отказано в «приеме». Нет. Туда он может вернуться только для того чтобы отомстить.

Корабль продолжает плавание. Но вот начинает многим казаться, что слева виден свет, уже заметен берег. Оттуда веет теплый ветерок. Появляется надежда на близкий отдых, гостеприимство. И корабль устремляется туда. Справа, с берега, закрытого туманом, подают сигналы – приставать сюда. Но люди не знают, что за туманом. Может на правом берегу ловушка. Нет, вперед к левому берегу! Там отдых, там можно набраться сил. Берег все ближе и