250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

немцы на наше наступление всегда отвечают контратакой и, не боясь окружения, стараются, хотя бы малыми частями, прорвать наше расположение; мы же на всякий прорыв и частичный неуспех отвечаем отходом на всем фронте, тогда как энергичный переход в наступление соседних частей и участковых резервов может поставить самого противника в тяжелое положение. Если все это возможно немцам, то почему это невозможно для нас? Был бы только порыв и желание, во что бы то ни стало, победить. А побеждает только тот, кто страстно к этому стремится. При занятии наших длинных оборонительных линий является затруднительным определить, куда неприятель направит свой главный удар. Но и этому может помочь деятельная, усиленная и постоянная разведка, вдумчивое отношение к занимаемой нами и противником местности, соответственное расположение резервов и своевременный их подвод (по IV армии от 22 июля 1915 г.)».

Телеграмма главнокомандующего Юго-Западным фронтом Иванова командующему IV армией от 19 ноября 1914 г.: «Из очередных донесений усматриваю, что частные атаки против участков укрепленной позиции в большинстве случаев не удаются. Причиной этому служит отсутствие основательной подготовки, сосредоточения к избранному пункту тяжелой артиллерии, сочетания ее огня с огнем легких пушек и постепенного занятия пехотой линии, с которой нужно броситься в атаку. Инспекторы артиллерии в корпусах должны брать на себя руководство по сосредоточению и действию артиллерии, согласуясь с работой пехоты. Близкое соприкосновение с противником дает полную возможность хорошо изучить подступы и препятствия, чтобы широко применять ночные атаки, при удаче которых нужно немедленно закреплять за собою захваченные окопы. Другой не менее важной причиной служит то, что наши атаки обыкновенно сводятся к фронтальным ударам, которые при силе современного артиллерийского, ружейного и пулеметного огня, а в особенности на укрепленные длинными линиями позиции, крайне трудны и, несмотря на доказанное мужество наших войск и презрение к большим потерям, в большинстве случаев приводят к неудачам. При невозможности же удара во фланг тщательное изучение местности дает возможность обнаружить слабые пункты и соответственно распределить по фронту войска».

Из приказа по X армии от 20 декабря 1914 г.: «Главнокомандующий обратил внимание на общий недостаток в действиях войск за период последних боев на варшавском фронте, а именно: большую пассивность войсковых частей, расположенных на неатакованных участках фронта. Обыкновенно противник, сосредоточив на одном из участков значительно превосходные силы, настойчиво атакует наши войска и стремится во что бы то ни стало прорвать наше расположение, а в то время, как на атакованном фронте войска изнемогают в неравной борьбе и несут тяжелые потери, соседние с ними части, вместо того чтобы бросить свои резервы для атаки во фланг наступающему, остаются на своих местах и ожидают приказаний, а в лучшем случае оказывается содействие лишь огнем артиллерии. Главнокомандующий требует, чтобы командиры корпусов, соседних с атакованным участком, оказывали бы ему поддержку не только огнем артиллерии, но и активными действиями своих резервов, проявляя при этом широкую инициативу в соответствии с сложившейся обстановкой, и отнюдь не ожидали соответствующих приказаний командующего армией, так как необходимые для сего сношения отнимают много времени и благоприятный для оказания содействия момент может быть упущен».

Из приказа по VIII армии от 26 августа 1915 г.:

«В течение года войны приходится зачастую наблюдать следующее печальное явление: противник, сосредоточив в каком-нибудь пункте превосходные силы, энергично ведет атаку и вынуждает один из участков на фронте того или иного корпуса осадить назад, вследствие чего получается вогнутость фронта назад и иногда разрыв. Совершенно понятно, что принимаются тотчас меры к восстановлению положения, и понимаю, что часть резервов направляется для заполнения разрыва, но что мне совершенно непонятно, так это то, что соседи атакуемого участка как бы рады, что их не трогают, и остаются пассивными зрителями, в особенности если это части другой дивизии, а тем более другого корпуса; выходит не выручка товарища в бою, а применение пословицы: „Моя хата с краю". Результатом такого образа действий является необходимость отвода частей назад для восстановления фронта армии, то есть отступление, всеми нами ненавидимое, но неизбежное при таком образе действий.

Еще раз настоятельно приказываю:

1. При атаке противником какого-либо участка фронта армии соседям немедленно переходить в быстрое наступление, как бы слабы эти соседи ни были. Помнить, что противник не может знать подробно наших сил и такой переход в наступление даже при дальнейшем неуспехе отвлекает внимание и решимость ввести все собранные силы в атаку.

2. Я уже многократно напоминал, что мы все составляем одну русскую армию, а потому мы все обязаны помогать друг другу всеми силами и средствами, отнюдь не считаясь перегородками чужого полка, дивизии, корпуса; чужих нет, мы все родные друг другу. Один пострадает – на всех отзывается.

3. Иметь неизменное стремление равняться по передним, а не по задним.

Объявляя об этом войскам, напоминаю, что начальникам, умеющим искусно управлять войсками, прорывы не страшны – они всегда ликвидируются маневром, и фронт выравнивается по передним, и начальники, широко понимающие боевую обстановку, никогда не должны бояться своего выдвинутого положения на фронте армии, так как важно, чтобы они только прочно держались, а я выровняю фронт армии движением вперед».

Командующий IV армией формулировал это короче: «Раз навсегда прошу не высчитывать, кто сколько раз из соседей отскочил, забывая при этом свои отскочки. Все усилия надо употреблять, чтобы не отскакивать, а если сосед в трудном положении, ему помогать. Мы делаем общее дело и обязаны делать его дружно, а не заниматься взаимными попреками» (9 июля 1915 г.).

Разумеется, такие глубокие недуги не лечатся приказом отказаться от них; они в крови и в природе нашего воспитания. Нужны годы новой работы, нужны новые основания ее, нужна твердость проведения этих оснований и сила и устойчивость всей системы управления для этой твердости, чтобы сделать ненужными все подобные приказы. Тогда войскам не придется прятать для безопасности знамена свои в обозе (приказ по III армии от 19 августа 1915 г.), а командирам крупных единиц – нескончаемо повторять в приказах азбуку боя, известную всем унтер-офицерам из порядочной учебной команды.

В ряду наших серьезных боевых недочетов нужно указать еще на два: на неумение поддерживать боевой разведкой соприкосновение с противником и на отсутствие связи между своими частями. Вот где причина прорывов, окружений, «мешков», жертв десятками тысяч и тысячами пленных враз.

«В происходящих столкновениях, – писал командующий IV армией 7 августа 1914 г., – отбитый противник, даже при наличии большого числа кавалерии, уходит незамеченным, преследование не применяется, и часто теряется даже соприкосновение с ним».

И как раз через день, 9 августа, Верховный повелел IV армии: «Закончив подготовку и осенив себя крестным