Иван Тургенев. Жизнь и любовь - Полина Ребенина

– Клаудии, или же, как ее звали в семье, Диди. «Я положительно питаю обожание к этому очаровательному существу, такому чистому и грациозному, – писал он Полине Виардо, – я умиляюсь, когда образ ее встает перед моими глазами – и я надеюсь, что небо хранит для нее самое прекрасное счастье» (17 июня 1868 года).

* * *

В отсутствие Тургенева у Полины Виардо в Баден-Бадене гостил дирижер Юлиус Риц, ее давний и близкий друг. Полина Виардо переписывалась с ним с конца 1858 года, он был руководителем оркестра в Лейпциге. Предлогом для его приезда в Баден послужило желание ознакомиться с рукописью «Дон-Жуана» Моцарта, принадлежавшей Виардо, в связи с тем, что в это время он готовил издание опер Моцарта. Мы не знаем, что произошло в Баден-Бадене, но там распространились скандальные слухи о любовной связи Виардо с Рицем и о ее предстоящем разводе с мужем. Эти слухи быстро достигли Парижа. Возможно, что источником этих светских пересудов был сам Риц, поэтому мадам Виардо демонстративно прекратила с ним переписку.

Госпожа Виардо забила тревогу и спешно вызвала из России Тургенева. В результате Тургенев выезжает из России уже 29 июня 1865 года, то есть на две недели раньше предполагаемого срока. Его спешный отъезд был вызван неизвестным нам письмом из Баден-Бадена от Виардо, в котором она, по-видимому, посвятила Тургенева в эту неприятную и порочащую ее историю. Преданный поклонник, верный друг, а теперь и член ее семьи Тургенев лишних вопросов не задавал, а быстро упаковался и отправился в далекий обратный путь.

По приезде Тургенева в Баден они с Виардо начинают строить планы, как можно прекратить распространение нелицеприятных слухов. Тургенев не вникал в историю вопроса, от него требовалось, чтобы он сделал все возможное, чтобы отстоять честь Виардо, независимо оттого, была она замешана в адюльтере или нет. Скорее всего, он знал, что причина этим слухам была самая верная, ведь уже не в первый раз мадам Виардо поддавалась зову своих цыганских страстей. Но такие вопросы ему ставить не полагалось, и он их уже давно не задавал.

Хотя мадам Виардо всегда тщательно заботилась о своей репутации, но скандалы вокруг ее имени возникали раз за разом. Удивляет положение Тургенева в этой семейке, можно было по поводу и без повода прервать его поездку в Россию и вызвать его в Баден, а ведь путь был неблизкий. И Тургеневу можно было рассказать неприглядную историю, зная, что он не посмеет осуждать и выполнит любое деликатное поручение. Похоже, что с ним мадам Виардо давно уже перестала церемониться. А он был готов на все ради своей «прекрасной дамы». В Бадене был выработан совместный план действий, нужно было, чтобы Тургенев уговорил Луи поехать в Париж вместе с Полиной и таким образом продемонстрировать для всех сплетников их нерушимый и счастливый семейный союз.

По просьбе мадам Виардо Тургенев пишет письмо своему сводному брату Луи Поме:

«Письмо, которое я собираюсь вам написать, очень серьезное, и я прошу вас прочитать его со вниманием. Речь пойдет о тех нелепых слухах, которые распространялись и, кажется, продолжают распространяться по поводу госпожи Виардо. Было бы опасно далее пренебрегать ими, и вот что решено сделать:

1) Незамедлительно и окончательно порвать с г-жой N (это уже сделано).

2) Написать в Париж таким друзьям, как Ж. Симон, Легуве и др., чтобы спросить их совета и их мнение (вчера Виардо написал два письма).

3) В течение зимы поехать в Париж и пробыть там около месяца, показываясь всюду (само собой, я говорю о госпоже и господине Виардо). Было бы чертовщиной, если бы после этого продолжали говорить о процессе, разводе и т. д.

Но чтобы выполнить этот третий пункт, нужна ваша помощь. Вы знаете, как Виардо тяжел на подъем, как он пускает корни. Так надо, чтобы вы написали мне письмо, где бы вы, не скрывая, сообщили о каком-нибудь слухе и его источнике и дали бы, как исходящий от вас и вызванный вашей дружбой (что, впрочем, чистая правда), совет супругам Виардо провести некоторое время в Париже. Ваше письмо должно быть составлено так, чтобы я мог показать его Виардо (ему известно, что я знаю о слухах, которые ходят); со своей стороны, я тоже постараюсь настоять на необходимости этого путешествия. Ничто не мешает вам пригласить и меня; возможно, я этого и не сделаю, но вы лучше напишите об этом, чтобы сосредоточить внимание Виардо на главном – предполагаемых отношениях госпожи Виардо с этой ужасной личностью. Этим вы окажете очень большую услугу нашему общему другу, – несомненно, единственной из всех женщин, которая меньше всего должна быть запятнана подобным образом».

Поражаешься, читая такие письма, поистине госпожа Виардо творила что хотела, и на ее стороне стояли два выдрессированных бульдога: один – муж Луи, который в принципе устал от похождений своей женушки и представлял ей выпутываться самостоятельно из ее историй, а второй – невенчанный муж Тургенев, который готов был кинуться в бой по любому мановению ее пальчика. Удивляет и то, что госпожа N, с которой надо было незамедлительно порвать отношения, это была дочь Валентины Делессер, Сесиль де Надайак. А ведь совсем недавно Тургенев говорил о своей огромной благодарности этой доброй женщине, которая любила его дочь и организовала ее замужество. А дочь Сесиль и ее муж были хозяевами фабрики, на которой трудился управляющим его зять. Но видно, все это быстро забылось Тургеневым, когда надо было вступиться за мадам Виардо, за эту «единственную из всех женщин».

35. «Дым»

В баденский период Тургенев пишет роман «Дым». Он был начат Тургеневым, судя по пометке в черновом автографе, 6 ноября 1865 года, и работа над ним продолжалась долго, вплоть до 1867 года. Тургенев прочел готовый роман мадам Виардо, которая его одобрила – поставила за него Тургеневу «хорошую отметку». Она не понимала России, считая знакомый ей европейский мир – лучшим из миров. Конечно, она хорошо знала по собственному опыту, что нигде нет таких восторженных и щедрых поклонников оперного искусства, как в России, но она эту страну привыкла использовать, но не научилась уважать и любить. Поэтому роман Тургенева и резкие критические нотки в отношении России, прозвучавшие в нем, получили ее полное одобрение.

Тургенев пишет ей: «Я чрезвычайно счастлив тем, что вы говорите о моей последней книге: вам известно, что вы верховный судия и повелитель; я знаю, конечно, что вы читаете мои произведения доброжелательными глазами, или, вернее, глазами, которые довершают то, что я лишь наметил;