Король Туле. Биография Кнуда Расмуссена - Курт Л. Фредериксен

не хватало. Но я с великим восхищением и благодарностью думаю о том, что он значит для меня, и признателен ему за то, что он сделал для своей страны.

Лингвистический стиль Лауге Коха, возможно, немного более резкий, чем обычно в таких случаях, но не стоит его за это осуждать.

В 1918 году Лауге Кох опубликовал статью в журнале Naturens Verden о научных результатах Второй экспедиции Туле.

Когда экспедиция приводит к катастрофе, всеобщее внимание обычно обращается исключительно на драматические события путешествия, при этом полностью игнорируются достигнутые результаты, полученные после возвращения. Возможно сейчас, полгода спустя после завершения Второй экспедиции Туле, было бы уместно рассмотреть научные задачи, с которыми столкнулись участники экспедиции, и то, как эти задачи были решены.

Прежде чем начать свой рассказ, Кох в общих чертах описывает предысторию экспедиции, где все шло не по плану из-за вышедшей из-под контроля ситуации. Прежде чем перейти к рассказу о научных результатах, он пишет:

Из всего вышесказанного можно увидеть, что, начавшись как обычное летнее путешествие, экспедиция затянулась на целых два года, включив в себя многочисленные поездки и обширную научную программу. Поскольку все снаряжение было эскимосским, увеличение времени путешествия не оказало на него существенного влияния. Однако при этом стоит заметить, что научное оборудование экспедиции в некоторых аспектах не соответствовало требованиям. По большей части это касалось зоологических сборов, поскольку пробирки и спирт быстро закончились. Кроме того, приходилось экономить на фотоматериалах, и количество термометров оставляло желать лучшего. К тому же неплохо было бы иметь литературу непосредственно перед путешествием в Землю Пири.

Если рассматривать экспедицию с позиции требований идеалиста-ученого, то Кох, разумеется, прав. Многое можно было организовать по-другому. Но так не произошло, и Кох хорошо это понимал, поэтому его слова представляли собой скорее констатацию фактов, чем упрек в адрес Кнуда Расмуссена. Замечание, что во время экспедиции использовалось техническое снаряжение эскимосов, также вряд ли служит упреком Кнуду Расмуссену как руководителю экспедиции, если вспомнить про плохие погодные условия и скудную охоту. По сути, никто не мог предугадать, как все сложится. Эскимосский способ путешествия и образ жизни подразумевают риск, поэтому вопрос лишь в том, стоит ли его использовать, или же отказаться. Они выбрали первый вариант, и Кнуд Расмуссен вместе с Лауге Кохом впоследствии его успешно применяли в своих путешествиях.

После трагических событий, связанных со смертью Вульфа и окончанием экспедиции, между Кнудом Расмуссеном и Лауге Кохом возникло вполне понятное отдаление, но они продолжали встречаться и упоминать друг друга в своих выступлениях. Но несмотря на это всю оставшуюся жизнь они держались друг от друга на определенной дистанции, возникшей не только по причине некоторых событий, но и из-за темпераментов. Во многом они были похожи друг на друга, но Кох проявлял большее упрямство, чем Кнуд Расмуссен.

В своей книге Андерс Одсбьерг цитирует высказывание Лауге Коха о первых экспедициях Туле под руководством Кнуда Расмуссена: «Мне позвонили почти все газеты страны с просьбой написать что-нибудь о Кнуде Расмуссене. В числе звонивших был главный редактор Politiken Н. Хасагер, который, в отличие от других, он хотел получить критическую оценку деятельности Кнуда Расмуссена. У меня в запасе был примерно час, чтобы выполнить эту работу».

22 декабря 1933 года очерк Коха был опубликован. Он начинался словами:

Вместе со смертью Кнуда Расмуссена нас покинул один из величайших людей нашего времени. Благодаря своим качествам и талантам он превратился в легенду, вокруг которой ходило множество историй и анекдотов. Для гренландцев и датчан, для всех жителей этой северной страны, которой полностью принадлежала его душа, Кнуд Расмуссен, несомненно, был одним из ключевых мифологических персонажей, о которых сам так часто рассказывал. Используя присущее его натуре обаяние, он мгновенно попадал в центр всеобщего внимания. Где бы он ни находился, его непременно окружала толпа поклонников, которые далеко не всегда смотрели на него критически.

До этого момента Кох был абсолютно прав. Относительно последнего замечания по поводу обаяния и попадания в центр всеобщего внимания можно сказать, что, в отличие от Коха, не обладавшего этой способностью, дело тут было совсем в другом.

Кох продолжал: «Когда сегодня мне позвонили из Politiken и попросили написать о Кнуде, я с удовольствием согласился, поскольку мне есть за что его благодарить. Но я понимаю эту задачу таким образом, что в какой-то мере мне будет позволено высказать о нем свое мнение, даже если оно будет отличаться от мнения остальных».

Перечислив все заслуги Кнуда Расмуссена, Кох, как и многие другие, отметил создание торговой станции Туле и организацию экспедиций, при этом особенно выделив Пятую. Упомянул он и сбор этнографического материала, путешествия на юго-восток Гренландии и работу по налаживанию связей между Гренландией и Данией. Затем последовала критика. О первых экспедициях Туле он пишет:

Во-первых, следует отметить, что во время первого путешествия туда и обратно через ледниковый щит вместе с Петером Фройхеном и двумя эскимосами гениальным образом была применена древняя эскимосская техника путешествий, что поставило экспедицию в один ряд с блестящими спортивными достижениями. Однако эскимосская техника, использованная во время Второй экспедиции Туле на северное побережье Гренландии, потерпела полный крах: мы голодали все лето и экспедиция закончилась смертью гренландца Хенрика Ольсена и шведского ботаника Торильда Вульфа. Выйдя за рамки своей компетенции, Кнуд растерялся. <…> Он считал эту экспедицию своим по-настоящему великим путешествием. Для всех нас, кому удалось выжить, она оказалась трудной, но полезной школой. И Кнуду тоже удалось многое из нее почерпнуть. Техника, которая так блестяще себя проявила во время Первой экспедиции Туле под его руководством, на этот раз не выдержала испытания. Во время путешествия Кнуд и я, конечно же, не раз обсуждали вопросы жизни и смерти, пытались взвесить все за и против. Я помню ту ночь 1 июня, когда я только что прибыл на северное побережье, вернувшись из поездки и узнав, что канала Пири не существует. Это полностью изменило наши планы, и мы с ним обсуждали эту тему всю ночь. В конце концов Кнуд принял решение: мы все-таки должны выполнить наши задачи и будем продвигаться дальше, насколько хватит сил. Так мы и поступили. В этом проявились авторитет Кнуда и его сила воли, которая прошла красной нитью через все наше возвращение обратно через ледниковый щит. Воздействие этой воли привело к