Король Туле. Биография Кнуда Расмуссена - Курт Л. Фредериксен

смерти Вульфа. Когда в последние годы наши пути с Кнудом все-таки разошлись, то это не произошло, как некоторые считают, по причине различных взглядов на его распоряжения во время путешествия. Все эти вопросы мы уже давно обсудили, и я думаю, что, будь я на месте Кнуда, я бы поступил точно так же. Я это ему так и сказал.

Это одно, а вот еще другое: если взглянуть на творчество Кнуда, то мы увидим, что не все его произведения имеют равную ценность. Возможно, лучшей из них является книга «Новые люди», принесшая ему славу. В ней описываются природа и жизнь в Гренландии, что стало одной из основных тем в его творчестве, и в этом Кнуда трудно превзойти. В описания природы вплетаются саги. Его более позднее творчество распалось на разнообразные и не всегда равноценные путевые заметки и серию сказок, свободно переработанных таким образом, что потомки вряд ли смогут отличить их ядро от яркой обертки, собственноручно изготовленной Кнудом. Друзья юности, Кнуд Расмуссен и Петер Фройхен – каждый из них стал великим писателем. Кнуд описывал то, что считал наукой, но порой его описания превращались в романы. Фройхен называл свои книги романами, однако многие из них являлись описанием реальности. Я не одинок в своих сомнениях по поводу неоднородной ценности сборников саг Кнуда Расмуссена, хотя далеко не все поддерживают мою точку зрения. Кнуд всегда смотрел на науку с восхищением и хотел смиренно ей служить. Подписывать ярлыки было не в его натуре, но мне рассказывали, что коллекции, которые он лично привез из путешествия в Канаду, где ему удалось посетить некоторые племена, были тщательно маркированы. В молодости Кнуд осознавал свои ограничения. Стать почетным доктором было великой мечтой всей его жизни, которую он даже не надеялся осуществить. Вопрос о том, заслуживает ли он вообще подобного признания, был понят им неверно, поскольку он воспринял назначение как подтверждение своей значимости для науки.

Уже на следующий день в газете Politiken появилась статья Биркет-Смита и Теркеля Матиассена в защиту Кнуда Расмуссена:

Вдобавок ко всему, работа Кнуда Расмуссена с эскимосской духовной культурой не ограничивалась сбором саг, как это вытекает из высказываний Лауге Коха. В вышеупомянутых трудах, помимо множества стихов, собранных с такой же тщательностью, как и саги, приводится такое проникновенное описание религии и жизненной философии различных племен, какого не сыщешь ни у эскимосов, ни у какого-либо другого народа. Не стоит забывать, что данный материал представляет собой не только новизну для науки: через пару лет – а возможно, уже сейчас – его будет невозможно добыть. Кроме того, следует упомянуть эскимосские автобиографии, имеющие огромное значение как для индивидуальных, так и для общих этнографических исследований. Они содержат бесценные сведения о социальной и материальной культуре, списки слов и прочую информацию. Аналогичный огромный материал от эскимосов Маккензи и Аляски до сих пор не обработан. Кнуд Расмуссен планировал взяться за него непосредственно после своего предполагаемого выздоровления. В противовес мнению Лауге Коха Кнуд Расмуссен вплоть до последнего времени имел представление и о своих возможностях, и об ограничениях. В созданных им трудах он представляет свои исследования на редкость честно и трезво, не допуская неполных сравнений и не делая поспешных выводов. Мы не понимаем, по какой причине он должен был «неправильно» понимать свой статус доктора наук, и считаем, что если кто-то и заслужил его по праву, то это, конечно же, Кнуд Расмуссен. Вне всяких сомнений, в этой области мы имеем гораздо больше прав проводить оценку, нежели Лауге Кох.

В тот же день Лауге Кох откликнулся заявлением: «Все написанное в этом очерке было мной тщательно продумано. Мне нечего к этому добавить или пояснить». Заставить Коха отказаться от своих слов было бы так же трудно, как реку – течь вспять. Помимо личных мотивов стороны, по-видимому, разделяло различное понимание того, что есть наука.

Сыграла ли эскимосская техника путешествия роль в крахе Второй экспедиции Туле? Кох именно это имел в виду, однако обвинять Кнуда Расмуссена он не стал. Он просто констатировал провал экспедиции.

Возлагая на Кнуда Расмуссена ответственность за смерть Вульфа, Кох, похоже, зашел слишком далеко. С одной стороны, он пишет об этом в приведенном выше тексте, но при этом добавляет, что не стоит винить Кнуда. Созданный Кнудом Расмуссеном комитет Туле резко отреагировал, опубликовав 11 января опровержение критической статьи Лауге Коха в газете Berlingske Tidende. И вновь всплыла на поверхность былая история, вскрылись старые раны.

Вне зависимости от степени обоснованности критика Коха оказалась неуместной по времени, обидной и к тому же высказанной в грубой форме. Умер Кнуд Расмуссен, человек-легенда и национальный герой. Но не прошло и дня, как одна из ведущих газет страны предоставила свою полосу в качестве площадки для критики – причем нельзя сказать, чтобы сам критикующий был абсолютно безгрешным.

Из-за поступка Коха Кнуд Расмуссен ничуть не пострадал, возможно, даже наоборот. Однако эта история поспособствовала еще большей изоляции Коха, нежели та, в которой он уже находился.

Ученый

12 января 1934 года профессор эскимосского языка и культуры Копенгагенского университета Уильям Тальбитцер, выступая в Научном обществе, дал оценку научной деятельности Кнуда Расмуссена. Вначале он сказал: «Результаты этнологических и фольклорных исследований, произведенных во время большого санного путешествия, превзошли все его ранние достижения и во многих отношениях перевесили результаты американских этнологов, таких как Франц Боас, Э. В. Нельсон и Даймонд Дженнесс, полученные ими в ходе более долгого пребывания среди канадских эскимосов».

Его основным занятием было коллекционирование народных преданий (фольклора), что вполне закономерно ввиду того, что он лучше других владел гренландским языком. Кнуд Расмуссен не был лингвистом, знакомым с теорией языка, но, обладая практическими знаниями и интуитивно понимая свои задачи, он сумел глубоко проникнуть в духовную жизнь коренного населения. Он находился в постоянном развитии.

Вот что пишет Тальбитцер по поводу метода Кнуда Расмуссена:

…Приблизиться к самому источнику, обладая естественным знанием языка коренных жителей; собирать материал планово и в соответствии с поставленными задачами, знакомясь с носителями традиционной культуры, повсюду готовыми оказать помощь. По мере возможности записывались тексты и после того, как они были переведены на датский язык (а затем и на другие), работа считалась законченной. Кнуд Расмуссен полностью понимал сложности передачи эскимосской мысли и фантазий на наш язык, он часто возвращался к этому в описании своего метода работы. В эскимосской