Мой друг убил Кеннеди? История Ли Харви Освальда - Эрнст Петрович Титовец

что позволяет рассматривать Освальда как серьезного исследователя в области социально-политических отношений в этой стране. Действительно, его эссе вполне приемлемо для публикации в серьезных западных академических журналах, ориентированных на работы, посвященные социологическим проблемам.

Освальд определенно видел себя как активиста общественно-политического движения и соответственно планировал свою жизнь. Был ли он достаточно подготовлен, чтобы выполнить свои амбициозные устремления, или он был просто психически неуравновешенной личностью, страдающей манией величия?

Насколько серьезно можно рассматривать Освальда как потенциальную общественно-политическую фигуру, можно судить по его выступлениям и активности в период весна – осень 1963 года. Этот период очень показателен и заслуживает внимания.

В своем «Революционном резюме»55, написанном за два месяца до драматических событий в Далласе, Освальд описывает шаги, которые он предпринял для осуществления своих устремлений. В нем он говорит о своем военном опыте, приобретенном во время службы в морской пехоте США, опыте проживания в СССР, знании русского языка, своей марксистской ориентации и работе по изучению современного коммунистического движения. Он также пишет о своей деятельности в качестве лектора и уличного агитатора, об участии в дебатах по радио, приобретенном организаторском опыте.

Подтверждаются ли его слова фактами? Начнем с его активности в качестве лектора. В конце июля 1963 года он выступил с докладом на тему «Современная Россия и практика коммунизма» перед академической аудиторией колледжа в Спринг-Хилл. Освальд произвел большое впечатление на своих слушателей. Присутствовавшие на лекции представители преподавательского состава колледжа, находясь в полном убеждении, что перед ними выступал человек с высшим образованием, отметили высокий профессионализм лектора56.

Их заблуждение понятно. Освальд посвятил более двух лет непосредственному изучению Советского Союза. Он глубоко проник в этот вопрос и представил обстоятельный и интересный аналитический отчет на тему характеристики современного социализма в СССР. По актуальности темы, объему фактического материала, глубине анализа исследование Освальда вполне соответствовало уровню диссертационной работы.

Это была первая публичная проверка способности Освальда как оратора удерживать внимание аудитории на лекции, длившейся более часа, четко излагать свои взгляды, выдержать двадцатиминутный шквал вопросов. Он с честью прошел через это испытание. Академические круги отнеслись к нему серьезно. Докладчик получил их одобрение, сумел отстоять свою позицию в дебатах с более образованными и опытными оппонентами.

Для Освальда, безусловно, было важно получить положительную оценку своим исследованиям со стороны академических кругов. Их одобрение давало ему моральный стимул для продолжения своей общественно-политической работы.

Организация отделения комитета «За справедливое отношение к Кубе» в Новом Орлеане могла далее послужить цели признания Освальда в качестве общественной и политической фигуры. При этом, ввиду его возможного возвращения в Советский Союз, связь с организацией общественного комитета, поддерживающего Кубу и Фиделя Кастро, могла помочь ему снискать расположение советских властей. Они должны были благосклонно воспринять его деятельность в качестве секретаря Новоорлеанского отделения комитета.

Главный лозунг комитета «Руки прочь от Кубы!» также фигурировал и в «Правде» – газете, выражающей официальную советскую точку зрения. Этот лозунг точно отражал позицию СССР по поводу агрессивной политики Соединенных Штатов в отношении революционной Кубы.

Освальд должен был тщательно и всесторонне продумать свой подход к вопросу организации Новоорлеанского отделения комитета «За справедливое отношение к Кубе».

Выбор Нового Орлеана как места проведения политической деятельности имел как преимущества, так и недостатки. Это был город с большим количеством кубинских эмигрантов, настроенных против режима Кастро. Освальд определенно принимал во внимание все это и предполагал, что его деятельность здесь привлечет внимание как оппозиции, так и широкой общественности.

Он, возможно, рассчитывал таким образом привлечь тех здравомыслящих кубинцев, которые стремились к позитивному политическому урегулированию американо-кубинских отношений. Настроение кубинских беженцев было разным. Часть из них все еще надеялись в ближайшем будущем воссоединиться с родиной, которую вынуждены были покинуть.

Ввиду того что кубинские беженцы были категорически против Кастро, активность отделения комитета «За справедливое отношение к Кубе» могла быть воспринята ими как поддержка режима Кастро, а не как направленная на защиту их родины. Кубинские изгнанники всегда были готовы к крайним действиям против любого, кто стоял на пути их праведного гнева. Можно только догадываться, как далеко могли зайти антикастровское большинство и правые элементы Нового Орлеана, чтобы противостоять деятельности Освальда. В результате у активиста-американца могло возникнуть много неприятностей. Работать предстояло в очень сложных условиях.

Революционная Куба порвала с капитализмом, но все еще стояла на перепутье, не определившись с направлением своего дальнейшего общественно-политического развития. Новоорлеанское отделение комитета «За справедливое отношение к Кубе» могло бы привлечь в свои ряды умеренных кубинцев, проживающих в городе. Почему бы им не проникнуться общественно-политическими взглядами Освальда, изложенными в его «Афинской системе»? Если все пойдет как задумано и количество членов комитета возрастет, то он может быть преобразован в партию его последователей. В принципе, кубинские прозелиты комитета или движения в поддержку Кастро могут даже применить теорию Освальда на практике как руководство по общественно-политическому устройству новой Кубы. Эта страна могла бы послужить испытательным полигоном для его теории.

Не переоценивал ли Освальд свои возможности? Но какой ставший успешным политик не рисковал быть обвиненным в мании величия в то время, когда он был начинающим амбициозным никем? Каждый должен с чего-то начинать, и всегда будет идея, предшествующая маленькому первому шагу к намеченной цели. Так что действия Освальда в сложившейся ситуации были вполне практичными. Если для него станет невозможным оставаться в США, то он со своими прокастровскими идеями сможет найти убежище в СССР. Вместе с тем, реализовав свои амбиционные политические замыслы, Освальд смог бы продолжить свою политическую деятельность у себя на родине.

С конца мая 1963 года Освальд погрузился в организацию в Новом Орлеане отделения комитета «За справедливое отношение к Кубе». Он пишет: «29 мая 1963 года я запросил разрешение у штаб-квартиры „За справедливое отношение к Кубе“ по адресу: 799 Бродвиг, Нью-Йорк, попытаться создать местное отделение в Новом Орлеане. Я получил осторожный, но полный энтузиазма ответ от В. Т. Ли, национального директора комитета „За справедливое отношение к Кубе“. Затем я сделал макеты и напечатал общедоступную литературу о местном отделении „За справедливое отношение к Кубе“. Я нанял людей для распространения литературы. Затем я организовал людей, положительно настроенных к Кубе, для обсуждения и распространения брошюр. Я проник в организацию „Кубинский студенческий директорат“ и снабдил их своей информацией. Я организовал небольшое активное отделение комитета „За справедливое отношение к Кубе“, состоящее из ее членов и сочувствующих, там, где раньше не было ни одного»57.

Агитационная деятельность Освальда на улицах Нового Орлеана привела к скандалу с участием кубинцев, настроенных против Фиделя Кастро. Освальд был арестован и