Всемирный потоп - Адам Туз

самые надёжные границы и в Европе, независимо от того, как будет решён югославский вопрос. Но Нитти был связан последствиями заигрываний своего предшественника с националистами. Он не мог просто взять и отказаться от претензий на Фиуме. Тогда правительство Италии предложило признать сам город и его отдалённые от побережья районы нейтральными и передать под управление Лиги Наций. Узнав об этом, ультранационалист и поэт-демагог Габриеле д'Аннунцио создал отряд из нескольких тысяч добровольцев и 12 сентября 1919 года оккупировал Фиуме. Армия была слишком ненадёжной, чтобы Нитти отдал ей приказ освободить город от отряда д'Аннунцио. Поэтому он назначил всеобщие выборы, надеясь, что действительно представительный национальный парламент поддержит его в осуществлении давно назревших изменений во внешней политике страны.

Результаты выборов, состоявшихся 16 ноября 1919 года, подтвердили поддержку правительства Нитти по крайней мере в одном вопросе. Громкоголосые лидеры из числа правых, возглавивших захват Фиуме, потерпели поражение. Из 168 членов Союза национальной обороны, объединившихся вокруг Соннино в последний год войны, лишь 15 сохранили свои места. Первая попытка Муссолини создать парламентскую партию фашистов провалилась. В Турине его сторонники смогли набрать только 4796 голосов, против 170.315 голосов, отданных за социалистов, и 74.000 голосов, собранных Католической народной партией. Сам Муссолини ненадолго оказался под арестом[899]. Однако серьёзные потери понесла и Либеральная партия Нитти. До выборов ей принадлежало 75% мест в парламенте, а теперь приходилось довольствоваться лишь 40%. Подобно большинству думающих о будущем итальянцев, Нитти надеялся, что ему удастся сохранить власть в сотрудничестве с умеренным крылом социалистической партии. Триумфальную победу на выборах одержали левые, получив более 30% мест в парламенте. Однако на своей конференции, состоявшейся в октябре 1919 года в Болонье, Итальянская социалистическая партия (ИСП) приняла судьбоносное решение, проголосовав в соотношении 3:1 за вступление в радикальный ленинский Коминтерн[900]. Вдохновлённое небывалым успехом на выборах, мощной волной забастовок и захватов земель, наиболее непримиримое крыло ИСП находилось в ожидании надвигавшейся революции. Это, в свою очередь, открыло дорогу для возвращения Муссолини, теперь уже не как журналиста или парламентского деятеля, а как лидера нового поколения боевиков правого толка, намеренных физически уничтожить социалистическое движение в Италии. К несчастью для Нитти, социалисты-реформаторы, которые могли бы содействовать предотвращению дальнейшей эскалации, оставались со своими более радикально настроенными товарищами вплоть до 1922 года. Теперь Нитти сохранял за собой пост, лишь благодаря толерантности новой Католической народной партии, сумевшей с первой попытки получить 20% голосов. Столкнувшись с забастовками и захватами земель, Нитти цеплялся за свою главную идею, которой он руководствовался в своей деловой и политической карьере. В случае серьёзного кризиса европейский либерализм сможет обратиться за поддержкой к Новому Свету. Политический и экономический кризис, охвативший Италию, мог быть разрешён лишь при помощи со стороны США. На протяжении всей войны Нитти работал над тем, чтобы обеспечить поставки и финансирование из США. Теперь он надеялся, что после того, как он решил вопрос с Фиуме и заставил своих соотечественников принять «ущербную победу», Италия займёт место привилегированного партнёра при новом мировом порядке, центр которого разместится на Уолл-стрит.

II

В мае 1919 года версальские переговоры о мире вошли в финальную решающую стадию. Утром 8 мая, когда члены кабинета министров Германии собрались для обсуждения условий заключения мира, переданных им накануне вечером, президент Фридрих Эберт призвал своих коллег «сдерживать страсти, охватившие» всех присутствующих. Они должны спокойно рассмотреть лежащий перед ними документ[901]. Социал-демократ, министр юстиции Отто Ландсберг, отвечавший за соблюдение общественного порядка, выступил с предложением объявить осадное положение. Это позволит смягчить реакцию населения и предоставит правительству свободу манёвра, а также ограничит политический ущерб, в случае если ему придётся принять навязанные унизительные условия. И социал-демократ Филипп Шейдеман, и центрист Матиас Эрцбергер понимали, что провоцировать Антанту нельзя. Но, ознакомившись с предлагаемыми условиями, оба пришли в ярость. Кроме того, они опасались, что если они не выступят решительно против договора, то это ослабит позиции их друзей в Прогрессивной либеральной партии в результате усиления правых позиций в буржуазной среде. Итак, первое демократическое правительство Германии стояло перед необходимостью взять на себя управление хором возмущённых патриотов[902]. Существовала явная опасность того, что контроль над волной возмущения могут перехватить крайне правые. Правда, после состоявшихся в январе выборов правящая коалиция, в которую входили СДП, партия Центра и Левая либеральная партия, могла рассчитывать на поддержку всех слоёв германского общества. Чтобы обеспечить общее спокойствие, был введён запрет на проведение всех несоответствующих моменту театральных представлений и массовых гуляний[903].

12 мая во второй половине дня давний лидер большинства социал-демократов и первый канцлер Германской Республики Шейдеман, который в юности был типографским рабочим, не имевшим постоянного места жительства и работы, и нередко выстаивал в очереди за бесплатным супом на кухню князя Бисмарка, торжественно объявил Национальному собранию, что Версальский договор является «неприемлемым [unanehmbar]»[904]. Да отсохнет рука у того, кто этот договор подпишет. По всей Германии прошли хорошо срежиссированные митинги протеста. Руководство профсоюзов назвало договор смертным приговором. Ещё раньше НСДП поднимала вопрос об ответственности Германии за развязывание войны. Была создана закрытая комиссия для расследования кризисных событий июля 1914 года. Она уже предоставляла неопровержимые доказательства причастности Германии к провокационному ультиматуму, перед которым Австрия поставила Сербию[905]. Но теперь все мысли о публикации обличающих материалов остались в стороне[906]. Профсоюзный лидер Карл Легин заявил, что условия Версальского мирного договора рассеяли все сомнения относительно подлинной природы войны. Какой бы ни была вина кайзера и его окружения в развязывании войны, народ Германии должен объединиться против грабительских империалистических устремлений стран Антанты. Министр иностранных дел Германии граф Брокдорф говорил, что Республике надо работать над тем, чтобы сплотить «рабочих, буржуазию и государственных служащих» в единую оппозицию, противостоящую навязываемому миру[907].

29 мая в разгар патриотического подъёма германское правительство представило осторожно сформулированные контрпредложения, целью которых было уменьшить территориальные потери за счёт уступок в разоружении и репарациях[908]. Ни одна из партий, входящих в первую Веймарскую коалицию, не имела принципиальных возражений против разоружения. По настоянию Эрцбергера, в этих контрпредложениях говорилось о согласии с отменой воинской повинности и сокращением численности армии до 100 тысяч профессиональных солдат в течение трёх лет[909]. Взамен Германия хотела получить гарантии своей безопасности со стороны Лиги Наций, которая взяла бы вопросы разоружения под всесторонний контроль. Кабинет министров также выразил готовность направить значительные ассигнования на начальные репарационные выплаты[910]. Пока Франция и Британия продолжали всё ещё безрезультатный спор об окончательной