Император Николай I - Александр Николаевич Боханов

романтическом духе, на стихах и прозе Гёте и Шиллера, она в свои девические годы в полной мере оценила и русские дарования. Ее любимым поэтом так навсегда и остался А. С. Пушкин. Любовь к русскому художественному творчеству ей привили наставники – В. А. Жуковский (1783–1852) и П. А. Плетнёв (1792–1865).

Дочь Царя не только была тонким наблюдателем, но и человеком высокого вкуса. По этой причине ее книга – стилистически прекрасно написанное произведение. Она многое и многих видела, ее цепкая память и через десятилетия передает фактуру семейного быта, весь окружающий дворцовый антураж со свежестью чувств и восприятий, свойственных натурам цельным и искренним.

Конечно, это не есть «каталог» жизни Царской Семьи; это взгляд человека, сумевшего ценить и хранить в памяти то светлое и лучшее, что составляет радость жизни в детстве и юности.

Мемуары Ольги Николаевны отличает и еще одно качество, нечасто встречаемое в мемуарной литературе, – добросовестная искренность. Она не только «описывала», но она – честно излагала события. Ее свидетельства полностью подтверждаются другими документами и свидетельствами эпохи. В оценке людей и событий ее оценки и суждения далеко не бесспорны, но они всегда нелицемерны.

Конечно, любые мемуары – сугубо личный взгляд на события и на людей. В данном же случае он не несет на себе отпечаток некоей смысловой или идеологической заданности. Мемуаристка не хотела никого, в первую очередь Отца-Самодержца, каким-то образом «реабилитировать»; она стремилась представить его и своих близких такими, какими запомнила и какими любила. В этом состоит вневременной интерес и значимость воспоминаний Ольги Николаевны.

Александр Боханов

Посвящается моим горячо любимым внучатым племянницам принцессам Эльзе и Ольге Вюртембергским

Дорогие дети! Возможно, что в один прекрасный день, когда вы подрастете, вы захотите узнать, какова была юность вашей Бабушки в далекой стране, которая является также и родиной вашей матери. Возможно, что тогда уже не будет в живых никого из тех, кто жил вместе со мной, чтобы рассказать вам об этом.

Я постараюсь собрать свои воспоминания в одно целое, чтобы вы узнали, какой счастливой была моя юность под кровом отцовской любви.

Мое желание – вызвать в ваших сердцах любовь и почитание к памяти наших Родителей, которых мы не перестанем любить и благословлять до нашего смертного часа. Им мы обязаны жизнью в драгоценном семейном союзе, который представляет собою единственное счастье на земле. Сохраните мой рассказ о нем неискаженным, чтобы отсвет этого тепла согревал вас всю жизнь! Этого желает вам ваша старая

Бабушка Ольга

Начато в январе 1881 года

Закончено 18 января 1883 года

Штутгарт

1822–1830 годы

30 августа 1822 года у Мама родилась девочка, которую назвали Ольгой. Пушечный салют, возвещавший стране о моем рождении, смешивался со звоном колоколов по случаю празднования дня памяти Святого Благоверного Князя Александра Невского.

Мое появление было таким неожиданным, что Бабушка (Императрица Мария Федоровна), срочно вызванная из Таврического дворца, нашла меня уже лежащей в постельке моего брата Александра, так как не было даже времени приготовить мне колыбель и пеленки. Я родилась третьей и увидела свет в Аничковом дворце в Санкт-Петербурге. До меня родились: Александр в Москве в день Святой Пасхи, 17 апреля 1818 года, и Мэри, родившаяся в Павловске в день Преображения Господня.

Во время моего появления на свет Император Александр I был на конгрессе в Вероне, последнем в своем роде, на котором монархи и министры сошлись вместе, чтобы обсудить европейские вопросы. По своем возвращении Государь привез мне, как подарок к крестинам, бокал из зеленой эмали и такую же чашу, которые я храню до сих пор.

Когда он снова увидел Мама во всей прелести ее юности, с ребенком на руках подле отца, смотревшего на нее с гордостью и любовью, бездетный Государь был необыкновенно тронут и сказал: «Было бы ужасно и непростительно, если когда-либо в жизни один из вас разочарует другого. Верьте мне, существует только одно истинное счастье – семья. Берегите ее священный огонь».

Императора Александра я помню совсем смутно. Родители мои его обожали, отец всегда называл его своим благодетелем. Он часто приходил к нам отдыхать от государственных забот и хорошо себя чувствовал в нашем тесном кругу, в котором все, благодаря Мама, дышало миром и счастьем сплоченной семейной жизни, так болезненно недостававшей ему. Государыня[164], бездетная и тяжело больная, уже долгое время не разделяла своей жизни с Императором.

Я не осталась последним ребенком у Родителей. Мне не было еще и года, как Мама снова ждала ребенка. В том 1823 году вводилась в Гатчине в общество Великая княгиня Елена Павловна, в то время принцесса Вюртембергская, – невеста Великого князя Михаила Павловича. Мама, на девятом месяце ожидания, была так взволнована ее предстоящим дебютом, вероятно вспоминая себя саму десять лет назад, что стала нервно плакать. Золотой пояс, усеянный камнями, бывший в тот день на ней, не успели достаточно быстро распустить, и он причинил ей сильное ущемление. В ту же ночь она разрешилась мертвым сыном и тяжело захворала.

Как только ее можно было перевезти в город, отец пообещал ей, чтобы несколько ее подбодрить, поездку в родной Берлин. В июле Родители отправились в Доберан в Мекленбурге, чтобы полечиться укрепляющими ваннами, а осенью проехали оттуда в Берлин. Там в то время принц Антон Радзивилл[165] устраивал свой знаменитый маскарад «Лалла Рук», о котором потом еще долго говорили как о верхе светского блеска и хорошего вкуса.

Новая беременность Мама положила конец этим развлечениям, и, невзирая на просьбы Короля Фридриха Вильгельма III, своего отца, Мама с Папа возвратились домой в Россию, так как предпочитали свой собственный дом всякому другому.

12 июня 1825 года родилась всеми любимая наша сестра Адини (Александра), наш луч солнца, который Господь дал нам и которую Ему было угодно так рано опять забрать к Себе! Но об этом речь будет позднее. Адини родилась в Царском Селе, где Государь радушно предоставил в распоряжение моих Родителей свой дворец.

Там же происходили последние разговоры с Императором[166], в которых им впервые было упомянуто слово «отречение». В августе он отбыл в Таганрог, куда уже раньше проследовала Государыня. После заблуждений юности их души снова сошлись в молчаливом прощении в часы тем более знаменательные, что Государыня Елизавета Алексеевна знала, что ее дни сочтены.

Никто не подозревал тогда, что Государю суждено умереть до нее и что из этой поездки он уже не вернется. Об этой неожиданной