История царя Пирра Эпирского - Саркис Суренович Казаров

других поселений и занял возвышенности около Пандосии, намереваясь совершать оттуда набеги на вражеские земли. Однако из-за беспрестанных дождей его войско разделилось на три отряда, два из которых были разбиты внезапным нападением врага. При переходе через реку Ахеронт Александр был убит луканским перебежчиком. В связи с этим античные авторы рассказывают легенду о том, что якобы царю Додонским оракулом было дано предсказание опасаться и держаться подальше города Пандосии и реки Ахеронта. Город и река с подобными названиями находилась не только в Эпире, но и в Италии, чего, конечно, Александр не знал (Liv., VIII, 24, 1–4; Strab., VL 5). Данное предание, по-видимому, являясь изобретением поздних античных авторов, не имеет никакой исторической ценности. Останки Александра были кремированы, а прах отправлен вдове царя Клеопатре в Эпир (Liv., XVIII, 24, 16–17). Малочисленность отряда Александра свидетельствует прежде всего о том, что его экспедиция была предпринята исключительно силами молоссов[1108] при слабой поддержке италийских греков. Как бы там ни было, но угроза городам Великой Греции со стороны италиков на время была устранена.

Центральным фактом, который позволяет всерьез рассуждать о рассматриваемой проблеме, т. е. панэллинской политике Пирра, является уже ранее цитированное указание Юстина об обращении Пирра к эллинистическим монархам и оказании ему помощи со стороны Антигона Гоната, Антиоха I и Птолемея Керавна соответственно флотом, деньгами и войсками (Just., XVII, 2, 13).

В связи с этим возникает очень важный вопрос: какие аргументы мог использовать Пирр, дабы убедить царей оказать ему столь необходимую помощь?

Сразу же отбросим вариант некого «силового давления»: заставить всех их помочь Пирр не имел ни сил, ни средств. Остается один вариант: эпирот сумел воздействовать на «патриотические чувства» царей, напомнив им о той исторической миссии, которую ранее успешно выполнил Александр Великий — защите греков от варваров по всему миру. При этом мы допускаем, что, отправляя Пирра па Запад, Антигон Гонат и Птолемей Керавн намеревались избавиться в ближайшей перспективе от серьезного конкурента в борьбе за македонский трон, а в отдаленной перспективе рассчитывали, что он уже никогда обратно не вернется[1109]. Так или иначе, они не посмели отказать Пирру, что ясно свидетельствует о том, что панэллинская идея продолжала жить и ее осуществление отныне было связано с деятельностью родственника Александра Великого — эпирского царя Пирра.

Не менее показателен эпизод с повторным обращением Пирра к «царям Азии» после поражения при Беневенте, о котором сообщает только Павсаний (Paus., I, 13, 1). П. Левек в недоумении спрашивал: «Кто же эти цари?»[1110] Действительно, к кому был обращен повторный призыв эпирского правителя? Птолемея Керавна, тестя Пирра, к тому времени уже не было в живых: он пал в борьбе с кельтами. Достоверно можно указать в данной связи лишь на Антигона Гоната, которого дальше упоминает и сам Павсаний (Paus., I, 13, 2).

Довольно спорную версию на этот счет выдвинул Н. Хэммонд. С его точки зрения, обращение Пирра было направлено не только к Птолемею Филадельфу в Египет, но также к Филетеру в Пергам и Никомеду I в Вифинию[1111]. О. Ю. Климов, исследовавший внешнюю политику Филетера, справедливо отмечал, что последний уже в первые годы своего правления был «фактически суверенным правителем, самостоятельно заключал договоры, оказывал военную помощь, выделял деньги, освобождал от налогов»[1112].

Но, как следует из представленного О. Ю. Климовым материала, вся внешнеполитическая деятельность первого правителя Пергама была ограничена исключительно соседними с ним регионами. Таким образом, версия Н. Хэммонда сомнительна и не подтверждается никакими аргументами.

Как бы там ни было, на этот раз Пирра ждал отказ и последовавшее за ним горькое разочарование. Что же произошло, что изменилось за то время, пока Пирр находился на Западе? Наш главный вывод в данной связи таков: когда Пирр отправлялся в свой западный поход, эллинистические монархии еще находились на стадии становления, самоутверждения и легитимации, поэтому их помощь Пирру зависела от стабильности их взаимоотношений. Когда же власть в этих монархиях окончательно стабилизировалась, как и стабилизировались отношения между ними, ни Пирр, ни панэллинская идея уже более никого не интересовали. С уходом Пирра как сицилийские, так и италийские греки были предоставлены сами себе, т. е. фактически отданы на заклание римлянам и карфагенянам.

Наконец, говоря о панэллинизме в политике Пирра, хотелось бы отметить один интересный факт — посещение эпирским царем Афин, рассказ о чем сохранился у Плутарха (Plut. Pyrrh., 12)[1113]. Пирр прибыл в Аттику с целью помочь афинянам в борьбе против Деметрия Полиоркета. Плутарх указывает, что эпирот явился в Афины, «дабы оказать помощь грекам» (Plut. Pyrrh., 12: έβοήύει τοις Έλλησι). Пирр осмотрел акрополь, принес жертву богине Афине (достаточно символичный жест), после чего, сойдя вниз, объявил народу, что доволен его расположением и верностью. Выражение «объявил народу» (Plut. Pyrrh., 12: έφησε του δήμου) скорее всего указывает на то, что Пирр был удостоен чести выступить в афинском народном собрании, и это должно свидетельствовать о том, что между Пирром и Афинами были установлены дружественные отношения. К сожалению, проверить их на практике не довелось, ибо в дальнейшем пути Пирра и афинян не пересекались.

Таким образом, посещение Пирром Афин имело символическое значение. Царь должен был завоевать авторитет, заручиться своего рода моральной поддержкой великого культурного центра Эллады. Это не могло не придать панэллинской политике Пирра особый характер. В глазах всех греков он должен был представляться не царьком захудалого Эпира, а продолжателем дела Александра Великого, поддержанным всем цивилизованным миром греков.

Монеты как средство

идеологической пропаганды Пирра

При изучении истории Пирра мы встречаемся с таким средством идеологической пропаганды, как монеты. Монеты, использованные нами в качестве объекта исследования, были отчеканены эпирским царем во время его пребывания в Южной Италии и Сицилии в 70-е гг. III в. до н. э.

На аверсе одного из типов дидрахм изображена, согласно широко распространенному мнению, голова Ахилла, на реверсе же показана его мать Фетида[1114]. Эта трактовка вполне соответствует свидетельствам Проксена, Плутарха и Павсания: при помощи монетной чеканки Пирр пропагандировал в Италии идею продолжения войны ахейцев против троянцев. Впрочем, несмотря на заманчивость подобной трактовки, признать ее безоговорочной нельзя.

Действительно ли на данной дидрахме изображен Ахилл? На одной ее стороне показана повернутая влево голова молодого человека в шлеме, на котором изображена птица, предположительно гриф; на краю монеты имеется буква А. На обратной стороне монеты присутствует изображение женщины в длинной одежде с покрывалом, которая сидит на гиппокампе. В правой руке женщина держит щит, на котором можно различить изображение лица. Сверху