Русский иностранец Владимир Даль - Евгений Николаевич Никитин

class="p1">До этого В. И. Далю начальство всегда имело возможность отказать в присвоении очередного чина и в любой награде, сославшись на то, что в его личном деле имеется не снятый «штраф».

Сам В. И. Даль о сочинении пасквиля, аресте и суде позднее написал:

«В Николаеве написал я не пасквиль, а шесть или семь стишков, относящихся до домашних, городских вестей; но тут не было ни одного имени, никто не был назван, т. е. стихи ни в каком смысле не касались правительства. Около того же времени явился пасквиль на некоторые лица в городе, пасквиль, который я по сию пору еще не читал. Главный местный начальник (тот же Грейг) предал меня военному суду, требуя моего сознания в сочинении этого пасквиля, тогда как я увидел его в первый раз на столе военного суда. Дело тянулось с лишним год; не было никакой возможности изобличить меня в деле вовсе для меня чуждом, и – несмотря ни на что – я был, наконец, обвинен, без всяких доказательств, приговорен к лишению чинов. Прибегая к единственному пути спасения, предоставленному в таком случае законом, я подал на Высочайшее Государя Императора имя просьбу с объяснением обстоятельств дела. Вследствие просьбы этой, несмотря на силу главного местного начальника и мое пред ним ничтожество, генерал-аудитор меня защитил: мне возвращен был чин лейтенанта со старшенством противу товарищей, а сам я переведен на Балтийский флот.

Не хочу оправдываться в проступке своем, но смею думать, что я пострадал за него довольно, и что это для молодого человека, едва только оставившего корпус, есть достойная наказания и забвения шалость».

«Дабы быть полезным человеком»

Арест и суд заставили нашего героя серьезно задуматься о своем будущем. Владимир Иванович написал в одной из автобиографий:

«Между тем я почувствовал, что причиною шалости этой есть бездействие мое, скука, недостаток занятий; я почувствовал необходимость в основательном учении, в образовании, дабы быть на свете полезным человеком».

Летом 1824 года лейтенант В. И. Даль отправился служить на Балтику, в Кронштадт. Там он продолжал собирать слова, сочинять стихи, стал выдумывать сказки, начал писать «Роман в письмах» (он остался недописанным).

В этом сочинении наш герой впервые высказал очень важные для себя суждения, над которыми будет размышлять в течение всей своей последующей жизни. В «Романе в письмах» В. И. Даль отметил:

«Конечно, мгновенное, так сказать, насильственное преображение России могло дать кафтанам нашим иной покрой, могло всю наружность нашу уподобить образованности народов, у коих просвещение уже веками процветало, но образование сие плод привитой, оно не произошло от корня и соку русского, мало согласуется с первобытными нравами, обычаями русских».

Литература пошла за этими внешними изменениями, игнорируя внутреннюю суть, что плохо. Автор «Романа в письмах» писал:

«Поэзия наша есть поэзия иноземная, переодетая только в слова и выражения русские. Я не хочу этим сказать, что она походит на щеголеватого француза в русском кафтане, с шапкой с заломом и с подвязанною бородою (по крайней мере не вся), но осмелюсь спросить: в чем состоит истинная красота поэзии для каждого народа, в особенности красота поэзии такой, которая могла бы нравиться людям всякого состояния, ежели не в характере национальности, соответственно коему изображен тот идеальный мир, в который хотя никто из нас наяву никогда переселиться не сможет, но к которому мечтами обольщенное воображение иногда летает, как будто в отдаленный, но родной край!»

Такого родного края в отечественной поэзии (да и в прозе), считает В. И. Даль, пока нет. Иностранная поэзия состоялась, русская еще нет. Почему? Автор «Романа в письмах» на этот вопрос отвечал так:

«Их поэзия соответствует их национальному вкусу и характеру. Напротив того у нас, русских, народной поэзии нет, а прекрасный язык русский, имея неистощимый источник славянского богатства, исторически необходимого для поэзии, ждет своего Гения».

Эти же мысли, развив их, В. И. Даль высказал в статье «Полтора слова о нынешнем русском языке», напечатанной в журнале «Москвитянин» (1841, № 2). В ней наш герой утверждал, что в русской литературе нет еще подлинно национального содержания, нет отражения родной жизни, нет выражения русского взгляда на мир, а в окружающей действительности сильным является влияние европейских форм жизни. Однако, считал В. И. Даль, «нельзя никакой силой уничтожить и снести с лица земли всё то, что целые тысячелетия было родным и народным». Успех – в органическом слиянии двух начал. «Когда два начала эти, родимое и привитое, – писал В. И. Даль, – друг с другом обойдутся, взаимно усвоятся, видимое противоречие изгладится, когда из них выйдет одно, тогда у нас будет всё свое и всё согласно, созвучно».

Похожую мысль высказал И. В. Киреевский в рецензии на комедию А. С. Грибоедова «Горе от ума»:

«Там, где обще-Европейское совпадается с нашею особенностью, там родится просвещение истинно руское, образованно-национальное, твердое, живое, глубокое» (Европеец, 1932, № 1).

Но для рождения истинно русской литературы необходимо, чтобы отечественные писатели в полной мере овладели своим родным, русским, языком. Этого еще нет, считал В. И. Даль. Он в названной статье сделал вывод:

«Итак, родная словесность, без которой не может быть и самобытного писателя в высшем значении слова, требует родного духа и родного языка. Первый появится, когда всё русское сделается нам доступным, сделается своим, родным; тут необходимо полное и совершенное знание русского ума и русского сердца; знание русского – не одного простонародного – быта, духовного и телесного. Для второго, для языка, надобно знать основательно все русские слова и выражения, надобно знать русский язык гораздо короче и лучше всех других; надобно мыслить, думать по-русски, тогда и обороты и склад языка будет русский. Надобно подобрать и обусловить русские слова, надобно привыкнуть к русскому складу».

В. И. Даль положил жизнь на создание «учебников», с помощью которых отечественные писатели могли бы в полной мере овладеть своим родным языком, пропитаться русским духом, «привыкнуть к русскому складу» – «Толкового словаря живого великорусского языка» и сборника «Пословицы русского народа».

Через полтора года службы нашего героя на Балтике произошло событие, заставившее не только его, но и многих других в России задуматься о своей дальнейшей жизни и, что не менее важно, о судьбе России. 14 декабря 1825 года офицеры (члены тайного Северного общества), хотевшие реорганизовать жизнь в Российской империи на справедливых началах, прежде всего, ликвидировать позорное рабство, называемое крепостным правом, вывели на Сенатскую площадь в Петербурге более 3