Русский иностранец Владимир Даль - Евгений Николаевич Никитин

Н. И. Пирогов, 1840

В самом начале «Дневника старого врача» Н. И. Пирогов написал:

«Отчего так мало автобиографий? Отчего к ним недоверие? Верно, все согласятся со мной, что нет предмета более достойного внимания, как знакомство с внутренним бытом каждого мыслящего человека, даже и ничем не отмечавшегося на общественном поприще. <…>

Разумеется, в наше скептическое время доверие к открытой исповеди еще более утратилось, чем во времена Ж.-Ж. Руссо. С недоверчивой улыбкой читаются теперь его смелые слова (которыми я некогда восхищался)».

Далее хирург приводит цитату из «Исповеди» французского мыслителя на языке оригинала. Но мы дадим ее в переводе, сделанным самим Н. И. Пироговым:

«Пусть звучит труба страшного суда, я предстану с этой исповедью пред верховным судьею и громко воскликну: вот каков я был здесь, вот что я делал, вот как я мыслю!!!»

Тут отчетливо видна связь с заключительной и самой загадочной частью «Нового Завета» – с «Апокалипсисом», Откровением апостола Иоанна Богослова. Отметим, именно эту часть «Нового Завета» – «Апокалипсис» – переводил и толковал в конце жизни В. И. Даль. Но что, на наш взгляд, не менее важно, в конце жизни он привел в порядок и опубликовал два своих главных труда – «Толковый словарь живого великорусского языка» и сборник «Пословицы русского народа». В них В. И. Даль выразил то, как он понимает смысл жизни – через богатство русского языка и мудрость народных пословиц.

В своем «Словаре» Владимир Иванович в гнезде «Жизнь» курсивом выделяет словосочетание «Жизнь человека» и поясняет: «век его, всё продолжение земной жизни его, от рождения до смерти». И далее, продолжая разъяснение, курсивом же, приводит пример: «Жизнь (человека) коротка́, да погудка долга́».

В гнезде «Смерть» составитель «Словаря» дает следующее определение выделенного курсивом словосочетания «Смерть человека» – «конец плотской жизни, воскресенье, переход к вечной, к духовной жизни». И далее поясняет, опять выделяя курсивом: «Человек родится на смерть, а умирает на живот, на жизнь».

В сборнике «Пословицы русского народа», составленном В. И. Далем, имеется целый раздел «Жизнь – смерть». Вот несколько пословиц из него: «Бойся жить, а умирать не бойся! Жить страшнее, чем умирать», «Кто жить не умел, того помирать не выучишь», «Не тот живет больше, кто живет дольше».

Но вернемся к Дерптскому университету, к характеристике профессора В. М. Перевощикова. В «Дневнике старого врача» Н. И. Пирогов написал:

«В Дерпте мы все должны были поступить под команду Василия Михайловича (правильно: Матвеевича. – Е. Н.) Перевощикова, профессора русского языка.

Перевощиков перешел в Дерпт из Казани, где он был профессором во времена Магницкого, положившего глубокий отпечаток на всю его деятельность и даже на самую физиономию. <…> Перевощиков был тип сухого, безжизненного, скрытного или по крайней мере ничего не выражающего бюрократа; самая походка его, плавная, равномерная и как бы предусмотренная, выражала характер идущего. Цвет лица пергаментный; щеки и подбородок гладко выбриты; речь, как и походка, плавная и монотонная, без малейшего повышения или понижения голоса. Перевощиков повел нас гурьбой по профессорам. По-немецки он не говорил почему-то, и краткая беседа велась или на французском, или на смешанном языке. <…>

Как теперь его вижу, идущего с нами по улицам; этот сжатый рот, эта кисточка на шапке, эта медленная, в такт, поступь и эта скрытая злость против мальчишки, ему вовсе незнакомого!

Перевощиков имел, конечно, инструкцию следить за нашей нравственностью, и он как формалист полагал, что ничем не может он пред начальством показать так свою заботу о нашей нравственности, как посещая нас в разное время и врасплох. Он это и делал».

Интересная подробность. После того, как В. И. Даль сдал В. М. Перевощикову экзамен по русскому языку, тот написал в табеле: «Он владеет русским языком, как настоящий русский». В этом эпизоде есть анекдотический элемент – надпись профессор сделал по-французски.

Начало царствования Николая I

На учебу в Дерптский университет В. И. Даль выехал, не дожидаясь решения по своему прошению об отставке. Оно последовало 5 февраля 1826 года («уволен от службы с тем же чином, лейтенант»), а двумя неделями ранее, 20 января, Владимир Иванович «вступил в Императорский Дерптский университет студентом». Началась самая счастливая пора в жизни нашего героя. Он, наконец, обрел то общество, в котором так нуждался.

Николай I

Позднее в одной из автобиографий В. И. Даль написал:

«Переведенный по кончине отца (1821) в Кронштадт (1823), я в отчаянии не знал, что делать; мать моя с младшим сыном уехала в Дерпт, для воспитания его, и звала меня туда же. Без малейшей подготовки, сроду не видав университета, без всяких средств, я вышел в отставку, приняв взаймы навязанные мне насильно Романом Фёдоровичем бароном Остен-Сакеном 1000 руб., встретил в Дерпте необычайно радушный прием профессоров и стал учиться латыни почти с азбуки».

Как происходило обучение этому языку, со слов отца рассказала в своих воспоминаниях дочь нашего героя:

«Он положил себе, кроме остальных занятий, выучивать каждый день по сту слов латыни; любил он гулять за городом и вот во время этих-то прогулок и твердил он новый для себя урок».

Отъезжая в Дерпт, Владимир Иванович, по всей видимости, запасся рекомендательными письмами (к профессору И. Ф. Мойеру), прежде всего, от Анны Петровны Зонтаг-Юшковой. Она не только была племянницей В. А. Жуковского, но и воспитывалась вместе с ним в доме своей бабушки Марии Григорьевны Буниной.

Наш герой радушно был встречен в семействе Мойеров. Оно состояло из трех человек: сам профессор, дочь Катя и теща – Екатерина Афанасьевна Протасова.

К моменту приезда В. И. Даля в Дерпт его брат Лев вступил в армию. Полк Льва был расквартирован в 60 верстах от Дерпта – в Верро. Туда на жительство перебралась и Ульяна Христофоровна с самым младшим сыном Павлом. Пока Владимир Иванович подыскивал себе в Дерпте жилье, он несколько суток провел в доме Мойеров.

Наш герой любил дальние прогулки. Когда выпадало три выходных дня подряд, он отправлялся в гости к матери и братьям. За день проходил 60 верст, не забывая по пути прислушиваться: вдруг раздастся незнакомое слово. День проводил с родными. Третий день уходил на обратный путь.

Идет январь 1826