Пушкин и Толстой. «Академические» загадки биографий - Всеволод Васильевич Чубуков

Рассмотрением документов по четвёртому разряду (премия по литературе) занимается Шведская академия языка и литературы в Стокгольме. Решения о присуждении премий принимаются в октябре и публикуются 21-го числа, в день рождения А. Нобеля, а их торжественное вручение – 10 декабря, в день его смерти – в День Нобеля, получившего статус Государственного праздника Швеции.

В этот день каждому нобелевскому лауреату вручают красочный диплом, специально оформленный художником для конкретного победителя конкурса: на обеих сторонах его разворота размещаются «символические рисунки, отображающие суть творчества награжденного». На шведском языке слева указывается решение академии о присуждении премии и его дата, справа – имя лауреата и за что премия присуждена.

Лауреату вручают золотую Нобелевскую медаль, её диаметр – 65 миллиметров, вес – 205 граммов. На лицевой стороне изображён барельефный портрет основателя премий (скульптор Линберг), слева – его имя, справа – даты рождения и смерти. На оборотной стороне медали также высоким рельефом – символический сюжет – для каждой части (разряда) он свой. Так, в частности, для разряда по литературе помещена фигура музы, играющей на лире. Подле неё сидит юноша, он слышит звуки мелодии и записывает возникающие в его душе поэтические образы. Под сюжетом – надпись: «Шведская академия» и имя награждённого, по окружности – по-латыни строка «из шестой песни “Энеиды” Вергилия»:

«Содействует облагораживанию жизни открытиями в области искусств».

Денежная часть награды зависит от состояния мировой экономики и от прибыли на капитал основного фонда Нобеля, поэтому каждый год её размер разный.

Ещё в начале 1897 года, узнав о завещании Нобеля, Л. Н. Толстой предложил шведской печати высказать своё отношение по присуждению первой премии мира духоборам, так как, отказавшись «от ношения оружия, они способствуют установлению всеобщего мира». Что же касается его самого, то он однозначно заявил, что «отрицательно относится ко всем официальным почестям и наградам».

К 1900 году Лев Николаевич пользовался исключительным, нравственным, гигантским авторитетом, и большинством писателей мира высказывалось мнение, что он является единственным и бесспорным кандидатом на получение первой Нобелевской премии по литературе.

Однако к 1 февраля 1901 года, окончательному сроку поступления документов в Шведскую академию, официального представления кандидата на присуждение первой премии по литературе от России не поступило. Оно пришло с запозданием, и Нобелевский комитет, не нарушая устава, его рассматривать не стал.

В том году премию присудили французскому поэту Арману Сюлли-Прюдому, что вызвало бурю негодования среди литераторов Швеции. Протестуя против такого решения, свыше 40 деятелей культуры подписали письмо, адресованное Толстому, с выражением ему искреннего сочувствия. Это письмо-протест Лев Николаевич получил 12 января 1902 года. В нём читаем:

«Ввиду впервые состоявшегося присуждения Нобелевской премии мы, нижеподписавшиеся писатели, художники и критики Швеции, хотим выразить Вам наше преклонение. Мы видим в Вас не только глубокочтимого патриарха современной литературы, но также одного из тех могучих и проникновенных поэтов, о котором в данном случае следовало бы вспомнить прежде всего, хотя Вы, по своему личному побуждению, никогда не стремились к такого рода награде. Мы тем живее чувствуем потребность обратиться к Вам с этим приветствием, что, по нашему мнению, учреждение, на которое было возложено присуждение литературной премии, не представляет в настоящем своем составе ни мнения писателей-художников, ни общественного мнения. Пусть знают за границей, что даже в нашей отдаленной стране основным и наиболее сильным искусством считается то, которое покоится на свободе мысли и творчества»[52].

Многие зарубежные газеты продолжали выражать Толстому сочувствие и восхищение его мужеством. По этому поводу известный датский критик, публицист, впоследствии номинант на Нобелевскую премию по литературе Георг Моррис Кохен Брандес обратился к мировому сообществу писателей:

«Льву Толстому принадлежит первое место среди современных писателей. Никто не внушает такого чувства почитания, как он, никто, кроме него, не внушает этого чувства почитания. Когда при первом присуждении Нобелевской премии она была дана благородному и тонкому, но второразрядному поэту, все лучшие шведские авторы послали за своими подписями Льву Толстому адрес, в котором протестовали против такого присуждения этого отличия. Само собой чувствовалось, что оно должно было принадлежать только одному – великому писателю России, за которым они единогласно и признавали право на эту премию»[53].

Толстой не оставил себя долго ждать. Сразу же ответил. В шведских газетах письмо было опубликовано в феврале 1902 года:

«Дорогие и уважаемые собратья, я был очень доволен, что Нобелевская премия не была мне присуждена. Во-первых, это избавило меня от большого затруднения – распорядиться этими деньгами, которые, как и всякие деньги, по моему убеждению, могут приносить только зло; а во-вторых, это мне доставило честь и большое удовольствие получить выражение сочувствия со стороны стольких лиц, хотя и незнакомых мне, но все же глубоко мною уважаемых. Примите, дорогие собратья, выражение моей искренней благодарности и лучших чувств. Лев Толстой»[54].

В том же 1902 году на предложение Шведской академии выдвинуть кандидатуру Л. Н. Толстого Императорская Петербургская Академия все требования выполнила правильно и в установленный срок. Однако постоянный секретарь академии, во многом определявший её позиции при распределении наград, Карл Давид Вирсен выступил с жёстким, по сути резко враждебным заявлением и навязал своё мнение её членам, высказавшись против утверждения Толстого кандидатом на премию: «Если позволить себе помнить только о бессмертных творениях, какими являются “Война и мир” и “Анна Каренина”, то не составило бы труда присудить великому русскому писателю пальмовую ветвь победителя литературного состязания. Но такое решение теряет свою очевидность, если учесть многие другие труды Толстого, которые вызывали сенсацию и не могут быть проигнорированы. Он осудил все формы цивилизации и настаивал взамен них принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры; он отверг право государства ужесточать законы против преступников; более того, отказал государству в праве на существование, предложив взамен абстрактный анархизм; с позиций некомпетентной критики Библии он произвольно переписал Новый Завет в полурационалистическом, полуидеалистическом духе; он отрицал право на самозащиту как личности, так и нации в целом. Всякого, кто столкнется с такой косной жестокостью по отношению к любым формам цивилизации, одолеет сомнение. Никто не станет солидаризироваться с такими взглядами. А если принять во внимание недавно высказанное Толстым суждение о ненужности и даже вредности денежных премий, то всякий придет к заключению, что было бы неправильно навязывать премию великому писателю, при вручении которой (если вдруг) придется оговорить, что она присуждается исключительно за его литературные произведения, а его религиозные, социологические и политические труды незрелы и являются следствием заблуждений»[55].

Вирсену вторил консультант академии по литературе Альфред Йенсен: «Толстого можно назвать