Пепел перемен, Том 7: Цена власти - Илья Витальевич Карпов

Сир Гильям! — знакомый и ненавистный голос вонзился в угасающий разум, словно раскалённая игла. Непреодолимая хватка тут же освободила горло. Рия перевернулась на бок и зашлась хриплым кашлем. Подняв взгляд, она увидела матриарха, стоящую в дверях комнаты. Пречистая Агна не сводила возмущённого взгляда с рыцаря, словно не замечая лежащую на полу Рию. Фолтрейн тут же поднялся на ноги.

— Ваше святейшество… — произнёс он, тяжело дыша. Рыцарь стремился сохранить самообладание, но голос его дрожал. — Чем… Обязан?

— Его величество желает видеть вас.

— В такое время?

— Он собирает совет Тронного круга. Дело не терпит отлагательств. И рекомендую вам облачиться в полный доспех, как того требует титул командующего.

Лицо Гильяма Фолтрейна выражало недовольство и искреннее изумление. Он выглядел, как пёс, у которого вырвали кусок мяса из пасти, да ещё и дали пинка вдобавок. Шнуруя набедренный доспех, он исподлобья поглядывал то на матриарха, то на Рию, всё ещё не до конца верящую в происходящее. Наконец, рыцарь приладил последний наплечник и, бросив напоследок полный ненависти взгляд на лежащую на полу девушку, молча покинул комнату.

— Ты свободен, — обратилась матриарх к кому-то за спиной.

— Д-да, ваше с-с-свят-тейшест-тво… — ответил тот, и послышался звук быстрых удаляющихся шагов.

— А что до тебя… — Агна пригляделась. — Ты ведь та девушка из лечебницы? Племянница алхимика?

— Да, — хрипло отозвалась Рия, пытаясь подняться.

— Эрниваль! Помоги ей! — скомандовала матриарх, и из-за её спины тут же появился знакомый юноша с обожжённым лицом.

Он с виноватым видом помог Рие осторожно подняться на ноги, и она только сейчас увидела разорванный до самого живота подол собственного платья. Ноги дрожали, а тело пронизывала слабость. Казалось, если Эрниваль перестанет поддерживать её под руки, она вновь рухнет на пол.

— Ты еле стоишь на ногах, — холодно проговорила матриарх. — Присядь. Эрниваль, подожди снаружи.

Обожжённый юноша помог девушке сесть на груду мешков и послушно вышел, закрыв за собой дверь. Агна села на стоящий рядом ящик и положила ладонь в белой перчатке на её бедро. От неожиданного прикосновения Рия вздрогнула, будто её коснулся кусочек льда.

— Он бил тебя? — голос матриарха стал чуть мягче, но был всё ещё преисполнен достоинства.

— Пощёчина, — ответила Рия, — ничего страшного.

Ей было невероятно и дико осознавать, что своим спасением она обязана этой ненавистной женщине. Всё это просто не укладывалось в голове, а тело до сих пор била мелкая дрожь.

— Тебе повезло остаться невредимой. Они привыкли получать то, что хотят. Получать по праву.

— Они? — недоумённо спросила Рия. В голове всё ещё шумело.

— Мужчины, — ответила матриарх. — Так уж устроен наш мир. Мужчины и женщины — как волки и овцы. Многие из нас принимают свою участь добычи, обрекая себя снова и снова добровольно залезать в волчью пасть. Но есть и другой путь: самой стать волком.

— Женщине… стать мужчиной? — Рие было трудно думать, и слова матриарха показались бессмыслицей.

— В каком-то смысле. Овца в волчьей шкуре. Мужчины привыкли жить по праву силы. Но у женщины есть немало способов получить то, что она хочет, играя на мужских слабостях. Со временем они и сами не замечают, как женщина становится сильнее их. Влиятельнее, могущественнее. Они понимают это лишь тогда, когда она сама берёт по праву силы то, что ей хочется. Решать тебе, девочка. Продолжать быть жертвой или сделать первый шаг по лестнице, ведущей к величию, как только подвернётся случай.

Агна погладила Рию по голове, встала и подала ей руку.

— Когда-то и я была на твоём месте, — загадочно добавила она. — Теперь же я велю командующему гвардии убраться прочь, а он не смеет возразить.

Матриарх открыла дверь и велела Эрнивалю проводить Рию до лечебницы, сказав, что доберётся до зала совета самостоятельно. Весь обратный путь они оба не проронили ни слова, пока, наконец, у самых дверей с изображением чаши милосердия Холара Эрниваль не остановился и не проговорил смущённо:

— Я… Рад, что… Что с тобой всё в порядке.

Рия мрачно взглянула на него, и этот взгляд сказал всё за неё. Юноша молча развернулся и ушёл.

К тому времени белые сёстры уже вернулись в лечебницу и занимались тем немногим, что осталось им после того, как Рия похлопотала. Когда девушка вошла, они замерли, будто увидели привидение. Воцарилась тишина. Даже те больные, что ещё не спали в такой поздний час, удивлённо глядели на неё.

Из своей каморки вынырнула матушка Анета. Как только она поймала взглядом Рию, её обычное недовольное лицо сначала исказило изумление, а сразу после глаза сделались влажными. Она подбежала к ней, набросила на плечи накидку и повела к себе.

— Девочка моя… Как же это… Кто же… Ох, боги… Идём, идём…

Матушка Анета усадила её на табуретку и сунула в руки чашку с тёплым отваром. Аромат трав успокаивал и понемногу возвращал Рию к жизни.

— Что же с тобой стряслось? — сокрушённо качала головой женщина, гладя её по голове.

— Всё в порядке, — Рия постаралась улыбнуться. — Всё обошлось. Я жива, здорова, а платье можно и заштопать.

— Ох, девочка, у тебя кровь на щеке! Если б я только могла что-то сделать…

— Вы можете, — неожиданно для себя самой сказала Рия. — Можете ли вы завтра утром отправить одну из сестёр в бывшее здание банка «Феннс и Драйберг»? Клянусь, я отработаю за неё!

— Конечно, девочка моя! Но для чего?

— Передать моему другу, что я больше не хочу сидеть и дожидаться своей участи. Я больше не буду жертвой.

Глава 4

Гильям Фолтрейн шагал по коридору Чёрного замка, до скрипа сжимая латные кулаки от злости. Чёртова девка-матриарх! Пусть она теперь на короткой ноге с королём, пусть нацепила белые тряпки с серебром… Но под ними она всё та же бестолковая послушница, какой была ещё совсем недавно!

А ещё эта имперская девчонка… Гильям давно позабыл это чувство, когда не получаешь желаемого, но вместо обиды и злобы в нём пробудился давно позабытый азарт. Такого жара в сердце он не ощущал даже семь лет назад, когда ворвался в Чёрный замок. Он тогда славно порезвился, но это было… скучно. Зато теперь…

Пусть сегодня он не добрался до имперской девчонки, но она никуда не денется. Вечно торчать в