Первая война Гитлера - Томас Вебер

несмотря на все антиеврейские меры в предыдущие годы, подавляющее большинство евреев осталось в Германии, и тем, что по национал-социалистических стандартам население Германии до сих пор действовало недостаточно антисемитским образом. Это было особенно верно для мест, подобных Ихенхаузену.

Поскольку отношения в маленьком швабском городе продолжали оставаться довольно хорошими до 1938 года, то 10 ноября в родной город Леви Эрлангера и Натана Виншбахера были посланы эсэсовцы и члены гитлерюгенда из соседних городов. Вместе с местными коллаборационистами они разбросали мусор внутри синагоги, осквернили еврейское кладбище и выбросили книги еврейского учителя Ихенхаузена в местную реку. Мальчики, которым было сказано кричать "Сегодня мы выступаем против евреев" во время погрома, преследовали еврейских стариков – среди них Леви Эрлангера – на улицах города и при этом плевали в них. В тот день двадцать евреев забрали в концентрационный лагерь Дахау. Тем не менее, подавляющее большинство нееврейского населения Ихенхаузена не присоединилось к погрому. Евреи и многие неевреи одинаково плакали, наблюдая, как погром кладёт конец сотням лет мирного сосуществования евреев и христиан в Ихенхаузене. Тем временем нацистский правитель района был возмущён поведением нееврейского населения Ихенхаузена. Он заявил: "Я вынужден признать, что часть населения Ихенхаузена жалеет "бедных" евреев или даже встаёт на их сторону". После Kristallnacht Служба Безопасности СС (Sicherheitsdienst = SD) пришла к заключению, что антиеврейские погромы 9 и 10 ноября неожиданно привели к обратным результатам, поскольку население Баварии было более склонно верить иностранным радиостанциям и католической церкви, чем нацистским радиостанциям и нацистской пропаганде в целом, и было в результате Kristallnacht "почти в оппозиции" к нацизму. Большинство населения, заключало SD, не имело "какого-либо понятия" о еврейском вопросе.

По крайней мере, в одном отношении Kristallnacht сработала с точки зрения ефрейтора Гитлера. В то время, как в начале 1938 года СС жаловалось, что в предыдущие годы в Баварии "эмиграция практически замерла", евреи наконец покидали Германию толпами, что на протяжении 1930‑х Гитлер рассматривал как "окончательное решение еврейского вопроса".

Хотя Артур Вехслер, ортодоксальный еврей из Мюнхена и бывший штабной сержант из 1‑й роты, эмигрировал в Британию уже в 1933 году, большинство немецких евреев думали, что они смогут переждать режим ефрейтора Гитлера. Как позже заявил Вехслер, он тоже не представлял, что вожди Третьего Рейха будут пытаться истребить евреев Европы. В то время, как к концу 1937 года примерно 70 процентов евреев Германии всё ещё оставались в стране их рождения, то к моменту начала Второй мировой войны эмигрировали их эмигрировало от 50 до 60 процентов – эти цифры хорошо соответствуют общинам, в которых жили еврейские ветераны 16‑го полка. Вкратце, поскольку после пяти лет жизни в Третьем Рейхе всё ещё не укоренилось масштабное массовое национал-социалистическое движение, нацеленное на вытеснение евреев из Германии, гитлеровский режим вынужден был повернуть контролируемую сверху демонстрацию насилия и запугивания в направлении антисемитского крестового похода ефрейтора Гитлера.

Среди эмигрантов, которые покинули Германию в результате нового, идущего сверху антисемитизма, был Юстин Фляйшман, который до того продолжал жить в своей квартире в западной части центра Мюнхена. Решив в 1939 году, что его жизнь в Германии потеряла смысл, он вместе со своей семьёй переехал в Америку, где в конце концов поселился в Питтсбурге. Подобным образом летом 1939 года Александр Вормсер и Эрнст Диспекер, оба награждённые Железным Крестом, решили, что в стране, которая некогда их наградила, для них больше не было места. Вормсер отплыл в Америку, прибыв в Нью-Йорк 17 августа 1939 года. Бывший еврейский военный доброволец из 16‑го полка в конечном счёте поселился в Буффало в северной части штата Нью-Йорк, в то время как Диспекер, бывший в полку Листа офицером, нашёл новый дом в городе Нью-Йорк на Манхэттене. Позже в тот год Лео Сихель, стоматолог, служивший в 9‑й роте, также эмигрировал в США, а Гуго Нойман, ветеран из той же роты, живший в Мюнхене, эмигрировал в Испанию. Кроме того, Георг Ден, офицер и археолог, близкий к Альберту Вайсгерберу и бывший одним из авторов официальной истории полка и который, как и Гитлер, заслужил Железный Крест 1‑й степени во время войны, эмигрировал в Южную Америку. В Кито он стал очень активным в местном лютеранском приходе. Причина эмиграции друга Вайсгербера остаётся неясной. Тем не менее Фриц Видеман, который очень хорошо знал его, описывал его как еврея, и предполагает, что один из родителей Дена или оба они были евреями и потому похоже, что Ден покинул страну от расового преследования.

После Гуго Гутман осознал, что он тоже должен сбежать из страны со своей семьёй до того, как это станет слишком поздно. После того, как его друг в муниципалитете Нюрнберга нелегально выдал ему паспорт, он смог покинуть Германию в конце февраля 1939 года с помощью генерального консула Бельгии в Кёльне, ещё одного своего друга. Затем он устроился со своей семьёй в Брюсселе. В соответствии с неподтверждённым сообщением в американской газете в 1941 году, это опять был Фриц Видеман, кто помог ему и, якобы довольно странно, был полезен в вывозе Гутмана из страны. И судьба еврейских ветеранов полка Листа, и жалобы на относительное отсутствие расового антисемитизма в общинах бывших еврейских товарищей Гитлера тем самым уверенно указывают на то, что суть идеологии ефрейтора Гитлера в действительности не имела отклика у большинства людей его полка, и что попытка Гитлера расширить свою популярность в народе после 1933 года в действительности не работала. Тем не менее в относительных величинах, разумеется, поддержка Гитлера среди людей 16‑го полка после 1933 года росла. В то время, как до прихода Гитлера к власти лишь небольшое число ветеранов полностью поддерживало нацистскую партию, вступая в неё, существенное меньшинство ветеранов вступило в партию своего бывшего собрата по оружию после 1933 года.

В то время, как мы видели, только 2 процента ветеранов полка Листа вступили в партию Гитлера к 1933 году, между 1933 и началом Второй мировой войны ещё 12,2 процента вступили в NSDAP. Те из ветеранов, кто вступил в партию своего бывшего товарища после 1933 года, сделали это по различным причинам, от подлинной идеологической убеждённости в дело Гитлера до приспособленчества. Одним из приспособленцев был доктор Альберт Хут, ветеран полка Листа, карьерист и чиновник в баварском агентстве занятости населения. Он вступил в СА во второй половине 1933 года для того, чтобы не быть обязанным стать членом нацистской партии. Но Альберт Хут всё равно стал членом NSDAP, когда в 1937 году члены СА автоматически были