"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

оказалось в результате? Меня осуждают люди, которым я больше всего верила и на которых надеялась. Мой муж и моя мать считают, что я не смогу воспитывать собственного сына и хотят забрать его у меня!

Джулия, присутствовавшая при разговоре, неуютно поежилась. Она поняла, что вне своего желания оказалась в эпицентре семейного скандала. Причем все это возникло прямо на ее глазах по совершенно необъяснимой причине. Сантана изначально заняла позицию отринутой всеми парии, а это не сулило ничего хорошего.

Роза попыталась возразить:

— Сантана, мы ничего подобного не делали.

Та стала истерично размахивать руками.

— Я слышала, слышала, как вы договаривались втайне от меня! Как вы могли предположить, что вам удастся ваш отвратительный план? Я буду драться за сына!

Даже не пытаясь ничего услышать в ответ, она оттолкнула преграждавшего ей дорогу Круза и выскочила на улицу.

Мать бросилась за ней.

— Сантана, подожди! Выслушай меня! Ты все неверно поняла… Сантана!

Однако все было бесполезно.

Круз, оставшись в прихожей, бессильно прислонился к дверному косяку.

Джулия сочувственно посмотрела на него, но не осмелилась ничего сказать. Да и что тут скажешь?

Джина сидела в не слишком многолюдном зале кинотеатра под громким названием «Пантеон» с банкой воздушной кукурузы в руке.

Показывали новый боевик. Фильм назывался «Слежка». На экране двое полицейских удирали от погони. Ревели моторы, скрипели тормоза, раздавались отчаянные вопли, но Джину это зрелище интересовало мало.

Отличавшаяся всегда хорошим аппетитом, она один за другим отправляла в рот шарики попкорна и была поглощена собственными мыслями.

Точнее, мысль была одна: придет или не придет?

Джина была почти уверена в том, что окружной прокурор примет ее предложение и с минуты на минуту появится в полутемном зале.

Но какие‑то крупицы сомнения все же оставались. Несмотря на отчаянное положение, в котором он оказался, Кейт Тиммонс все еще упрямо отвергал ее помощь.

Разумеется, Джина делала все это не бескорыстно. У нее был собственный расчет. Однако, наученная горьким опытом, она предпочитала теперь держать язык за зубами. Слишком свежи были воспоминания о том, как она лишилась прекрасной возможности пошантажировать окружного прокурора только из‑за своей излишней болтливости.

На этот раз она будет вести себя умнее. Тиммонсу не удастся раньше времени выудить у нее хоть одно лишнее слово.

Джина не ошиблась.

Вскоре в зале кинотеатра появился Кейт Тиммонс. Озабоченно окинув взглядом ряды, он заметил ярко выделявшееся в полумраке пятно — светло–кремовое платье Джины.

С кислой миной на лице он прошел между рядами и опустился в кресло рядом с Джиной.

Сделав вид, что ничуть не удивлена его приходом. Джина протянула Кейту банку с воздушной кукурузой.

— Угощайся попкорном. Не бойся, это не мое печенье… Ты не отравишься.

С откровенной брезгливостью на лице Кейт осторожно отодвинул от себя предложенное угощение. После этого он так внимательно осмотрел свой указательный палец, словно боялся, что на нем осталась какая‑нибудь зараза.

— К твоему сведению, Джина, я не ем воздушную кукурузу, — процедил он сквозь зубы. — Я уже давно вышел из этого возраста. Тебе, вообще, повезло, что я пришел сюда.

Джина отреагировала на это свойственным ей образом: она отправила в рот большую порцию воздушной кукурузы и, прожевав, высокомерно заметила:

— Это тебе повезло, дорогой. Покажи‑ка мне свой билетик.

Тиммонс наморщил лоб.

— Что?

Она повторила таким тоном, как будто заботливая учительница пытается втолковать что‑то неразумному ученику:

— Я говорю, покажи свой билет! Ты, что — перестал понимать по–английски?

Тиммонс пожал плечами.

— Зачем? Ты хочешь убедиться в том, что я не перепутал места? Если тебе это очень надо, я могу пересесть на другой ряд. Но, вообще‑то, сдается мне, что я напрасно сюда пришел.

Она рассвирепела.

— Давай свой билет, дурак!

Тиммонс неохотно вытащил из нагрудного кармана пиджака корешок билета и протянул его Джине.

— Можешь забрать его себе.

Джина взяла у него бумажку и поводила перед его глазами.

— Видишь ли, Кейт, это не совсем обычный билет, — наставительно сказала она. — Потом, попозже, ты это поймешь. Я вижу, что сейчас ты слишком озабочен собственными проблемами, чтобы хоть немного соображать.

Тиммонс надменно поднял голову.

— Ты что, меня за идиота принимаешь?

Джина рассмеялась.

— Кейт, Кейт, как ты бываешь близорук!.. Хотя я не могу отказать тебе в сообразительности, но сегодня ты проявляешь невероятную тупость. Это твой билет на свободу… Ты спас свою карьеру, решившись сейчас прийти сюда. Благодари за это меня!..

Тиммонс проглотил это оскорбительное замечание, что было для него весьма не свойственно. Сейчас его к этому вынуждали обстоятельства.

— Джина, ты можешь объяснить мне, о чем идет речь? — стараясь сдерживаться, сказал он.

Она улыбнулась и, неторопливо прожевав очередную порцию воздушной кукурузы, ответила:

— Я была на предварительном слушании дела Сантаны.

Тиммонс усмехнулся.

— По–моему, это все заметили.

— Ну, так вот, — продолжила Джина. — Тебе, как мне кажется, нужно привести как можно более убедительные аргументы в доказательство того, что Сантана больна.

Тиммонс снисходительно улыбнулся.

— Да ты шутишь, наверное? Доказательства того, что она не в своем уме налицо. Для этого мне даже не стоит предпринимать никаких сверхусилий. Неужели присяжные поверят обезумевшей женщине, а не человеку с моим положением?

Джина не сдержала короткого смешка.

— Ну, это весьма умозрительное заключение. Но ведь правда такова, что ты был в машине вместе с Сантаной. Если все это всплывет наружу, как ты станешь оправдываться?

Тиммонс подозрительно посмотрел на Джину.

— О чем ты говоришь? Какая правда? Я был на расстоянии десяти миль от этой машины, когда Сантана совершила наезд.

На сей раз Джина не удержалась и рассмеялась во весь голос. Слава богу, на экране в это время кто‑то в кого‑то стрелял, и никого из присутствовавших в зале зрителей не привлек громкий смех Джины.

— Ну, в таком случае, тебе нечего бояться показаний Сантаны и, наверное, моя помощь тебе ни к чему, — заключила она.

Тиммонс весь внутренне напрягся — как гончая, которая почувствовала запах подстреленной дичи.

— А что, тебе известно, как можно обезвредить Сантану? — осторожно спросил он.

Джина поняла, что окружной прокурор клюнул на заброшенный ею крючок, и совершила тонко рассчитанный ход.

— Кейт, ты сам найдешь способ, как себя защитить, — беспечно махнув рукой, сказала она. — Я думаю, что мне не стоит задерживаться здесь и занимать твое драгоценное время.

Она решительно поднялась с кресла, но окружной прокурор без особых