Святые и Убийцы - Фэя Моран

– Да. Превращают в чудовищ. Порабощают. Это они хотели сделать с теми, кого поймали. Мы прячемся в Муттане, и пока они не доводили задуманное до конца. У них есть юноша с необычными глазами. Кажется, он очень важен для них.

Я едва не подпрыгиваю на месте. Подлетаю к Соланж и цепляюсь за её хрупкие плечи.

– Этот юноша… У него были светлые волосы? И один глаз светлый, а второй тёмный?

– Да.

– Что он делал?

– Просто стоял возле перийца и слушал его речь.

Бум!

Я вздрагиваю, когда слышу громкий стук в дверь. Словно кто-то с силой ударился о неё.

Соланж мигом оборачивается. Движения у неё быстрые, словно она готовилась ко всему, что потребует от неё немедленного действия. Девочка подбегает к столику и хватает кинжал.

– Кажется, они снова вернулись, – произносит она излишне смелым для такой тощей девочки голосом.

– Кто? Святые?

Я ощущаю, как от этого начинает гореть моё тело. Как вместе с ним горит и желание выбить дверь и убить тех из них, до кого доберутся мои руки.

– Да, – отвечает Соланж. – Мы их ждали. Они пришли за нашими людьми.

У них нет правильной последовательности и списка ингредиентов, которые понадобятся для создания Крови сирда. У них нет Книги ядов, за которой они гонятся. А запасы кончаются. Неужели их хватит на жителей Муттана?

Нет. Всех несогласных просто убьют.

Я подбегаю к окну и проклинаю вставшую прямо возле неё гору. Нельзя было повернуть обзор окна в более удобное положение?!

– Соланж, мне нужно оружие, – говорю я со всей твёрдостью, на которое могу быть способна, в голосе.

На удивление девочка вместо очередных отнекиваний падает на колени и сворачивает часть тёмного ковра. Я вижу блеснувшую в свете свечи часть металлической заржавевшей местами ручки. Соланж открывает дверцу и наклоняется ниже, чтобы что-то достать.

Лук и колчан со стрелами!

Я не воздерживаюсь от возгласа, полного восхищения и даже радости. Мой любимый вид оружия. Как бы хорошо я не владела кинжалом, лук – настоящее моё пристрастие. Я владею им превосходно.

– Держи, – говорит девочка, передавая мне колчан, который я тут же надеваю на спину, а затем и деревянный лук. Он поменьше того, каким я привыкла пользоваться за время практики в Школе Первого Охотника, но стрелять можно.

Соланж также неожиданно передаёт мне склянку с бледно-зелёной мазью внутри.

– Если ты им нужна, значит ты представляешь для них настоящую угрозу. – Мне успевает показаться, что на губах Соланж мелькнула улыбка. – Мне приятно это слышать. Поэтому будет честью помочь тебе.

– Спасибо, – шепчу я одними губами и привязываю склянку на поясе, после чего опускаю задранную часть штанины на уже исцеляющейся ноге.

Обернувшись, я подбегаю к окну. Снаружи что-то творится. Должно быть, нападения. Я отодвигаю стекло в сторону, освобождая себе путь. Велю Соланж пока притаиться, а сама направляюсь вдоль стены дома, чтобы выглянуть наружу. И вижу Святых. Нескольких мужчин в серых лохмотьях с их символом, двух одурманенных Охотников и… Микаэля.

Могу поклясться, что ощутила, как сердце охватило пламя. Вполне ощутимое пламя ненависти. Я сжимаю свой лук так сильно, что у меня заболели костяшки пальцев. Поджимаю губы так, что почти чувствую, как они вот-вот лопнут, и в рот мне потечёт кровь.

Мне хочется сделать шаг вперёд. Хочется немедленно достать стрелу из колчана, прицелиться и выстрелить ему прямо в шею, чтобы она хрустнула, и этот звук подарил бы мне блаженство.

Он убил Мистлока.

Он убил Мистлока.

Мистлока.

Гнев охватывает меня с поражающей скоростью, затуманивая разум. Я могу выстрелить в него прямо сейчас. Он как раз стоит неподвижно и лишь отдаёт приказы Охотникам. Идеальный момент. А дальше будь что будет.

«Ладно, можешь не обещать. Но дай слово тогда».

Слова Керана приводят меня в чувства. Словно меня окатывает ледяной водой. Я вспоминаю его тон, почти слышу его голос в своей голове.

Я пообещала ему.

Я никогда не выполняла своих обещаний, данных и ему, и Брикарду. По своей глупости, из-за жажды приключений, ведь выполнение этих самых обещаний лишило бы меня удовольствия попроказничать.

Но сейчас совсем другое дело.

С горечью я отворачиваюсь, чтобы не смотреть на Микаэля, и движусь в обратную сторону. Мне придётся побыть эгоисткой. Украсть одну из лошадей и убраться отсюда. Потому что впереди ждёт дело ещё серьёзней, ещё ответственной и опасней.

Я наклоняюсь и пробегаю вдоль домиков, ощущая, как щемит сердце от такого подлого поступка. Должно быть, Соланж надеялась, что я помогу им. Защищу их, убью тех, кто пришёл, чтобы забрать её знакомых, друзей, а может и отца.

Но мне приходится напоминать себе, для какой цели я должна жить дальше. Напав на них сейчас, я рискую оказаться замеченной, а затем и убитой.

Мне нужно приберечь силы и всю мощь своей ненависти для настоящего боя.

А он ещё только впереди.

* * *

Сирд прилетает тогда, когда я добираюсь на украденной с одной из конюшен Муттана лошади до входа в Гривинсхад. Словно почуяв мою нужду в нём. В тёмно-серо-синем небе за счёт цвета своей чешуи она ослепительно сияет, и я успеваю испугаться, что её могут заметить.

Лошадь бунтует, испугавшись подлетающего огромного существа, и я пытаюсь усмирить её, потянув за поводья. Проверяю склянку с целебной мазью и удовлетворённо возвращаю взгляд на Тупицу. Замечательно, что сирд не понимает, какую глупую и забавную кличку я ему дала, проигнорировав его свирепый и грозный вид.

– Рада видеть тебя снова, – приветствую его я и осторожно спускаюсь с лошади, которая с новой силой стучит копытом по земле и ржёт. Не желая, чтобы она привлекла лишнее внимание, я хлопаю её по заду, и она тут же устремляется в сторону ближайших лесов.

– Подожди меня здесь, милая, – говорю я сирду.

И не оборачиваясь, вхожу в необъятные пещеры Гривинсхада.

Я пришла сюда за помощью, но в первую очередь за макартом для Керана. Сирд, как бы хорошо не выполнял мои приказы, вряд ли будет нести на себе Керана. Мне просто кажется, что рисковать пока нельзя.

Проходя всё дальше и дальше, я всё больше напрягаюсь. Нет голосов, нет никаких звуков, которыми были полны эти пещеры. Что-то не так…

И едва я дохожу до моста, который переносит людей с одной части до другой, как замираю на месте. Я не вижу света. Ни одного зажжённого факела,