Созвездие рязанских маршалов - Александр Фёдорович Агарев

После окончания четырёх классов десятилетнего Алексея Мелехина тоже отдали в работники – два года он был пастушком. Надо было как-то кормиться большой, не имевшей заработков семье. В то время пастухов кормили по дворам. Однако, когда отец Алёши стал председателем колхоза, он отменил это правило, чтобы подать пример того, что надо «работать на своих харчах».

После двухлетней работы пастушком А. Мелехин поступил в пятый класс семилетки, после окончания которой поступил в восьмой класс. В это время была организована Заболотская МТС (недалеко от села Кочерово), и Алексей в неполные 17 лет стал курсантом МТС. Два с половиной года до армии он работал трактористом – помогал отцу кормить семью. Работал за трудодни, «за палочки», как тогда говорили. Правда, зарабатывал на государственном предприятии неплохо: три килограмма хлеба (с гарантией!) и 2,50 рубля на трудодень. А в период пахоты, размёта паров, посевной и уборки – заработки и вовсе были хорошими. Так в труде и пролетело время до призыва в армию. В 1940 году, неполных 20-ти лет от роду, А. Мелехин был призван на воинскую службу.

Попал в танкисты. Сразу был направлен в годичную полковую школу, выпускавшую младших командиров, которые должны были служить три года, тогда как рядовые – два.

Полковая школа располагалась в городе Станиславе (затем – г. Ивано-Франковск). Она размещалась в бывшей польской конюшне. Эта польская территория стала советской в 1939 году (Западная Белоруссия и Западная Украина). А расположенная там школа была организована, что называется, на скорую руку.

В этой конюшне курсанты сами отбивали кормушки для скота и готовили себе казарму. Сами настилали деревянные полы. Здание было кирпичное, большое, около 50-ти метров в длину. В стороне «обустроили» уборные: вырыли ямы, наложили досок – ни каркаса, ни крыши не было. Зимой портянки сушили под собой, потому что холод был страшный. Были поставлены две печки, одна в одном конце казармы, другая в другом. Эти кирпичные круглые печки, обшитые железом, тепла никакого особо не давали. Курсанты замерзали. Однако учёба шла по плану, спрашивалось с них, как следует.

Дисциплина была строжайшая.

По словам А.Н. Мелехина: «если даже солдат солдата не поприветствует, тогда – красноармеец красноармейца – и увидит офицер (!), то остановит, запишет фамилию и, обязательно, этих людей накажут. Наказывали гауптвахтой: вот эту уборную, которую мы делали… доски, понимаешь, драили. Над ямой выгребной. И второе наказание было – посылка на кухню, чистить картошку. То есть на сто двадцать человек надо было наносить картошки и начистить».

Кормили в школе, хоть и не особо сытно, но курсанты обходились. Преподавали, в основном, тактику. Тактические занятия: и дневные, и ночные. И главное, чему учили – только наступать!

А.Н. Мелехин рассказывал:

«Командиры были очень жёсткие. Начальник – Доценко – строг. Вот если курсант прошёл и его, начальника, за 10–15 метров, понимаешь, не поприветствовал, то он, солдат, получал самое строгое наказание – десять суток гауптвахты. Вот такая была дисциплина. Невозможно! Наша казарма находилась от столовой, ну, метров, наверно, сто пятьдесят. Нас же ведут для приёма пищи целый час: «Правое плечо вперёд! Запевай! Бегом!». И вот пока дойдём мы до столовой, с нас десять потов сойдёт.

В одежде мы отличались: у пехоты были табачного цвета гимнастёрки, у нас – стального. Обуты мы были в кирзовые сапоги (пехота – в обмотки). Потом, в 43-м году, когда отправляли в пехоту под Москву, я обмотками пользовался. А у нас, в танковых частях и полковой школе, этого не было. В выходной день начальник училища (школы), как правило, выстраивал курсантов и водил нас по городу с песнями. Какие-то увольнения или самоволка?! – это исключено! Если ты заслужил, то тебе дадут увольнительную. Но я не помню таких случаев».

По окончании школы, получив звание младшего сержанта, А. Мелехин получил и специальность механика-водителя танка БТ-7. Это были быстроходные танки – 13-тонные машины, которые могли ходить и на гусеницах, и на колёсах. На таких танках он и начинал воевать.

При том, что такая машина могла развивать скорость на хороших дорогах более ста километров в час, она оказалась непригодной для войны. Обладавшая тонкой бронёй, с боков она пробивалась крупнокалиберным пулемётом. В зимнее время первый лёгкий морозец превращал её в недвижимость из-за замерзания системы охлаждения. А легковоспламеняющийся бензин в качестве топлива и вовсе превращал эту технику в мину замедленного действия.

Призванный в город Станислав, расположенный в 70-ти километрах от границы, А. Мелехин отучился в полковой школе всего четыре месяца вместо положенного года. Приближение войны уже ощущалось. За месяц до её начала часть, в которой служил А. Мелехин, передислоцировалась к реке Прут – это граница с Румынией. Во время учений готовились только к наступлению. А пришлось отступать.

К началу войны через реку Прут были переброшены и пехота, и тяжёлые 122-миллиметровые пушки. Они там так и остались. С началом войны отступление наших войск началось не сразу, а только в ночь с 25 на 26 июня. Пока часть прошла около 500 километров до Белой Церкви (райцентр в Киевской области), было потеряно 60 % танков. Там А.Н. Мелехин принял и свой первый танковый бой.

Это произошло у станции Павлиново Винницкой области. Во взводе, где применялись танки БТ-5, БТ-7 и Т-26, было пять машин. «Тридцатьчетвёрок» было тогда мало, они только-только появились. И первый бой приняли на себя лёгкие танки. Позднее Алексей Николаевич рассказывал:

«Меня бог миловал, я не получил тогда никаких ранений, а просто мы держали оборону. На нас бросили два десанта парашютистов. И потом только к ним подошли остальные части. Вот это, понимаешь, я помню очень хорошо. Потому что в триплекс – смотровую щель – всё это было хорошо видно. Потеряли мы тогда большой состав».

Второй, не менее важный и сильный для него бой состоялся в районе станции Казатин Житомирской области. Туда поначалу прорвался передовой отряд, вроде десанта. Воевали немцы в первые дни, как по расписанию: начинали в шесть часов и заканчивали в восемь часов. Но по словам А.Н. Мелехина «потом мы, русские, научили их воевать: и в выходные, и ночью».

Алексей Николаевич вспоминал:

«И вот вечером нас бросили на уничтожение этого отряда, а туда уже подошли основные немецкие силы. А со мной вместе окончили полковую школу и служили три брата Игнатовых, из села Раново –