Созвездие рязанских маршалов - Александр Фёдорович Агарев

местечка, где начинается река Ранова, нашей области и нашего Милославского района. Двое с 20-го года, мне ровесники, и один – с 22-го. Когда последний окончил школу, отец их написал письмо Ворошилову, чтобы братьев взяли вместе. Получились… три танкиста. Командиром машины был Васька, Ванька был механик-водитель, а Сашка – башенный стрелок-радист».

Когда начался бой, немцы открыли ураганный огонь. Советские танкисты потеряли две машины, в числе которых был и танк братьев Игнатовых – земляков А.Н. Мелехина. Он сам видел, что их боевая машина горела. И решил, наряду с другими, что братья погибли.

Советские танкисты

Однако после окончания войны судьба подарила Алексею Николаевичу встречу с одним из братьев, чудом уцелевшим. В то время А.Н. Мелехин уже работал в совхозе управляющим. Ещё в 1943 году он вступил в партию, а летом 1951 г. был вызван в район на совещание. Вот как он рассказывал об этой встрече:

«Ну, приехали мы. Жарко было. И вот думаю: зайду-ка я на станцию, выпью кружку пива. И пошёл. Прихожу на станцию. У колокола отправления стояли дежурный и ещё два мужчины каких-то: один, обгорелый, только глаза сверкали. У меня что-то мелькнуло в голове. Выпил кружку пива. Выхожу из Милославского вокзала, иду и думаю: «А что это такого, подойду и спрошу?». И подхожу. А он на меня смотрит – этот обгорелый человек, и говорит: «Лёшка, ты меня, что, не узнаёшь?!». Когда он сказал, голос свой показал, я его и узнал. Это был… Игнатов Сашка! – Младший брат остался в живых!

И мы, конечно, вместе тут же пошли в этот вокзал, заказали уже по сто пятьдесят и сидели, разговаривали долго, понимаешь, про эту войну. И он рассказал тогда, как случилась их дело:

«Когда подбили наш танк, двое – я и Ванька – сидели в башне, а Васька, впереди, за рычагами. Помню одно: Ванька вылазит – брат мой старший – я его назад осаживаю. И вот… я победил старшего брата».

В танке у них был наверху один люк – однолюковая машина первого выпуска (танк БТ-5 выпуска 1933 г. с клёпаной башней Мариупольского завода). Позднее появились машины уже с двумя люками. Такой танк был у меня. Кому нужно было, тот и вылазил. В танке же Игнатовых нужно было очередь соблюдать: сначала один вылазит, а потом – второй. Был приказ такой: когда подобьют машину (а она снарядами начинена), то от машины отползать не менее чем на 50–60 метров. Иначе, когда начнут рваться снаряды, погибнешь от них. Сашка и отполз…»

Эта история спасения танкиста была поистине удивительной. – Его нашли живым наши санитары ночью, когда стали собирать тела погибших. А затем долго лечили в свердловском госпитале (г. Свердловск – позднее Екатеринбург).

Алексей Николаевич удивлялся:

«Кожа (у него) стала, как у индюка: по голове и всему лицу «грибы» такие, понимаешь, висели. Он через два года приехал к отцу. Мать уже умерла. Привёл в порядок хозяйство, а после этого опять уехал в Свердловск. За ним ухаживала медицинская сестра: она на десять лет была старше Сашки. И он решил жениться на ней – за то, что она ему спасла жизнь. Так он был изуродован – страшное дело! Я считал, что он погиб, а он выжил».

Сам А.Н. Мелехин своё первое ранение – в левое плечо – получил 13 июля 1941 г… Снаряд сбил гусеницу, танк завертелся и был обездвижен. Экипаж выскочил, но рядом разорвался очередной снаряд. Алексей Николаевич вспоминал позднее:

«Осколок был с маленькое куриное яйцо, угловатый. Я тогда потерял много крови. Помню только одно нестерпимое желание: «Пить!» Когда человек теряет много крови, ему очень сильно хочется пить. И я просил любого, кто оказывался рядом, да и когда не было никого: «Дайте пить, ёп…!». Мне дали фляжку полную воды – одну из тех, что были у нас, у танкистов. Я выпил (и я бы её, ту фляжку, съел!) – и всё, и потерял сознание.

Очнулся я ночью, примерно часа в два. Пришёл в себя. Пить хочу до невозможности!!! Чувствуется, что лежу, похоже, в бывшем гараже. И вот нас, больных и раненых, в этот гараж наложили рядами: какие – мёртвые, какие – живые. Потом узнал, что местечко называлось Комсомольск. Это под Житомиром. Ночь была светлая. Вижу, у дверей стоит бачок, а я почти на той стороне гаража. И пополз я по раненым, по ребятам(!), к этому бачку. Они – кричать, а я по ним, бедным, ползу!..И дополз до этого бачка. Я не знаю: сколько я выпил воды! Но понимал, что могу от воды умереть. Потому что есть норма. Но литров пять выпил, это точно. И всё, потерял сознание, тут же, у бачка».

Он очнулся, лёжа в кузове полуторки, уже забинтованным. Их, семь человек, как оказалось, везли в город Винницу (Украина). Пока добрались до Винницы, двое умерли в пути, а пять человек выжили. Из Винниц их повезли в город Сумы. На этот раз – поездом по железной дороге. Этот не слишком дальний в мирное время путь (около 600 километров) занял 13 суток, в июльскую жару.

Налетавшие фашистские истребители бомбили станции. Пока составы стояли в ожидании ремонта путей – много составов: и с ранеными, и с бойцами, и с продовольствием, немцы летали и из пулемётов добивали раненых.

Около трёх недель Алексея лечили в г. Сумы – в госпитале, расположенном в здании 19-й школы. Когда немцы стали подходить к городу, госпиталь стали готовить к эвакуации. Слегка окрепшего А. Мелехина к эвакуации уже не готовили, хотя и сидевший в его руке осколок не удалили. К эвакуации не готовили и других сравнительно окрепших после ранений бойцов – их снова отправляли на фронт. И куда же?

А.Н. Мелехин вспоминал:

«Я до этого служил в 30-м танковом полку, командир у меня был Рафтопулло Анатолий Анатольевич…Нас направили под Харьков, в город Чугуев (40 километров от Харькова). Так вот в Чугуеве нас сформировали в 31-й запасной танковый полк. Танки здесь были уже Т-34. И с этим полком мы отходили почти до города Балашова Саратовской области. Но мы не дошли до него километров семьдесят. Запомнились города Купянск, Валуйки. Там я получил второе ранение».

В книге «Рядовые творцы Победы (Продолжение. Воспоминания ветеранов Великой Отечественной войны», Рязань: ООО «Полиграфия», 2011, С. 132) имеются такие сведения:

«14 января 1942 г., недалеко от…Балашова», А.Н. Мелехин