Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин

системных мер быстрого реагирования в военной и внутренней политике, но и выверенных шагов на международной арене. Магистральным направлением усилий Сталина и советского руководства станет формирование антигитлеровской коалиции, что не исключало поиска и других тактических средств минимизации ущерба и купирования возникших политических рисков.

1941: «Советское правительство могло бы пойти на некоторые территориальные уступки…»

Угроза существованию СССР советским руководством оценивалась как крайне серьезная, и Сталин вернет в актуальную повестку дня вопрос территориальных приобретений предвоенного периода. Эти первые после вторжения шаги Сталина на международной арене еще долго останутся предметом острых дебатов.

4 августа 1941 г. Сталин направит президенту США Рузвельту свое первое послание, и оно будет специально посвящено «финскому вопросу».

В нем он обратит внимание Рузвельта на то, что «СССР придает большое значение вопросу о нейтрализации Финляндии и отходу ее от Германии». Сталин выскажет уверенность, что «если бы правительство США сочло бы необходимым пригрозить Финляндии разрывом отношений, то правительство Финляндии стало бы более решительным в вопросе об отходе от Германии. В этом случае, — подчеркнет он, — Советское правительство могло бы пойти на некоторые территориальные уступки Финляндии с тем, чтобы замирить последнюю и заключить с нею новый мирный договор»[1367].

Белый дом предпочел воздержаться от прямого ответа, однако определенные шаги по дипломатической линии будут Вашингтоном предприняты. Результатов эти меры, однако, не дадут[1368]. Финское руководство, одержимое реваншистскими настроениями, останется союзником Германии.

Введенная к сегодняшнему дню в общественный оборот информация дает основание считать, что аналогичные зондажи Сталин предпринял и на германском направлении. Впервые завеса секретности над этим вопросом была приоткрыта вскоре после смерти Сталина. В августе 1953 г. в связи с развернувшимся делом Л. П. Берии генерал-лейтенант П. А. Судоплатов направил в Совет министров СССР записку. В ней он подробно рассказал о поручении, которое, по его словам, было передано ему 25–27 июня 1941 г. Берией в служебном кабинете наркома внутренних дел. В присутствии Судоплатова Берия по телефону согласовал это поручение с Молотовым. Со ссылкой на «решение советского правительства» ему поручалось через болгарского посланника в Москве И. Стаменова довести до германского руководства предложение о прекращении войны в обмен на территориальные уступки со стороны СССР, выяснить, «на каких условиях Германия согласна прекратить войну»[1369]. Нелишним будет обратить внимание читателя, что Стаменова в своих мемуарах Судоплатов называет «нашим агентом»[1370].

Как и в случае с Финляндией, речь пойдет главным образом об отказе от вновь инкорпорированных в состав СССР территорий. Берия, действуя по приказу Сталина, как подчеркнет Судоплатов[1371], предписал поставить перед Стаменовым вопрос: «Устроит ли немцев передача Германии таких советских земель, как Прибалтика, Украина, Бессарабия, Буковина, Карельский перешеек?» Поручение Судоплатов выполнит, проведя одну из бесед со Стаменовым в ресторане «„Арагви“ в общем зале, за отдельным столиком, как это было предусмотрено инструкциями Берия». Однако результатов этот зондаж никаких не дал, а советская разведка даже не получила подтверждений тому, что эта информация дошла до берлинского адресата. Инструктируя Судоплатова, Берия объяснил ему, «что это решение советского правительства имеет целью создать условия, позволяющие советскому правительству сманеврировать и выиграть время для собирания сил».

Франклин Рузвельт

1940-е

[Из открытых источников]

В отличие от версии, представленной советскому руководству летом 1953-го, в своих мемуарах Судоплатов нарисует несколько иную картину этих «консультаций». Корректировке подвергнутся хронология и интерпретация событий. С конца июня он перенесет их действие на месяц позднее — на конец июля — начало августа[1372] и назовет свои беседы со Стаменовым «типичной прелюдией зондажа», «задуманной нами дезинформационной операцией». В этой версии событий Судоплатов довел до Стаменова слухи, циркулировавшие в Москве, в надежде на то, что болгарский посланник доведет их до Софии. Объяснений, почему «полностью контролируемый нами агент» снабжался слухами, а не получил ясную директиву, Судоплатов в своих мемуарах не сообщает. Стаменов эти слухи до Софии доводить не станет. «Так и закончилась… вся эта история», — запишет Судоплатов.

Послание И. В. Сталина Ф. Рузвельту о необходимости разрыва дипломатических отношений США с Финляндией

4 августа 1941

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 363. Л. 1]

Резюмируя, он скажет: «На мой взгляд, Сталин и все руководство чувствовали, что попытка заключить сепаратный мир в этой беспрецедентно тяжелой войне автоматически лишила бы их власти. Не говоря уже об их подлинно патриотических чувствах, в чем я совершенно уверен, любая форма мирного соглашения являлась для них неприемлемой. Как опытные политики и руководители великой державы, они нередко использовали в своих целях поступавшие к ним разведданные для зондажных акций. А также для шантажа конкурентов и даже союзников»[1373]. Оставляем читателю возможность самостоятельно судить об обоснованности представленных версий этого эпизода закулисной истории Великой Отечественной войны.

Вряд ли следует удивляться тому, что Сталин, вероятно, был готов использовать опыт, приобретенный им за двадцать три года до трагических дней июня 1941-го. В ходе дебатов по вопросу о Брестском мире в начале 1918 г., как помнит читатель, большевистское руководство решило пойти на заключение сепаратного мирного договора с Германией и ее союзниками в расчете на то, что, уступив тактически, затем удастся выиграть стратегически. Тогда эти расчеты вполне оправдались. Нельзя исключать, что и на этот раз Сталин допускал возможность подобного развития событий.

Иллюзорность представлений о возможности второго Бреста, в любом случае не занимавших ключевого места в проектировках Сталина, быстро станет очевидной, и советский вождь исключит этот сценарий из своего арсенала средств «Realpolitik». При этом имевшие место зондажи, будучи встроены в широкий спектр усилий по обеспечению жизнедеятельности Советского государства, никак не отражались на интенсивности усилий советского руководства по отражению агрессии и формированию антигитлеровской коалиции.

1941: На пути к союзническим отношениям

В самые первые дни после вторжения вермахта лидеры будущих союзников — премьер-министр Великобритании У. Черчилль и президент США Ф. Рузвельт — сделают публичные заявления о солидарности и поддержке по адресу СССР. Разница, и существенная, заключалась в том, что в состоянии войны с Германией находилась лишь Великобритания. На этом направлении и сосредоточит свои первоочередные усилия советское руководство. Для перезагрузки отношений потребуются немалые усилия, благо, балансируя на грани разрыва отношений с англо-французским блоком, Сталин в предвоенные годы этого разрыва не допустит и оснований для обвинений в наличии военного союза с Гитлером не даст. Не найдут тогда причин для разрыва с СССР и его будущие союзники.

Уже 27 июня