Яды: между жизнью и смертью - Элина Стоянова

возникнет ряд вопросов. Например, как американские индейцы обнаружили яд для стрел? Предположительно, все произошло методом проб и ошибок. Следующий интригующий феномен заключался в том, что обладатели этого тайного знания получали власть и статус знахарей. Очевидно, что они осознавали опасность, связанную с приготовлением яда.

Испанское завоевание было жестоким и деспотичным, однако именно оно позволило нам узнать о кураре, хинине, табаке и картофеле. Все благодаря «джентльменам-исследователям», таким как де ла Кондамин, Гумбольдт и Уотертон, то есть аристократам, у которых были средства и время, чтобы проводить годы в тропических лесах. Им также требовались опыт, чтобы распознавать растения, и стремление, чтобы привезти в Европу найденные образцы. Их манила слава первооткрывателей.

В середине XX века активное вещество кураре — D-тубокурарин — привлекло внимание ученых благодаря своему свойству блокировать нервно-мышечную передачу. Это сделало кураре идеальным кандидатом для разработки миорелаксантов, которые стали использоваться во время хирургических операций, чтобы облегчить расслабление мышц пациента и снизить необходимую дозу анестетиков. Применение кураре в медицине положило начало современным методам анестезии, повысив безопасность и эффективность хирургического вмешательства.

Перуанская кора: ядовитое наследие Анд

Одна из самых захватывающих саг в истории медицины — появление перуанской коры (Cinchona), а также фармакологически активного вещества, получаемого из нее, — хинина. Его открытие было связано с разведкой и секретностью, а в XIX веке оно стало отражением борьбы крупных европейских держав за господство, территории и прибыль. Обнаружение хинного дерева позволило исследовать опасные малярийные районы и таким образом способствовало имперской экспансии западных держав. Но сперва подробнее рассмотрим, что представляет собой малярия, а также взглянем на действительно древнюю историю, которая предшествовала основным открытиям.

Малярия — это заболевание, при котором возбудители рода Plasmodium передаются через укус инфицированной самки комара Anopheles. Малярия остается самым распространенным смертельно опасным инфекционным заболеванием в мире, по данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) на 2021 год. Род Plasmodium включает более 250 видов, но только пять (Plasmodium falciparum, Plasmodium vivax, Plasmodium ovale Wallikeri, Plasmodium ovale curtisi и Plasmodium malariae) передаются от человека к человеку после укусов комаров Anopheles.

Согласно историческим источникам, малярия, возможно, была впервые описана в IV и V веках до н. э. в древних текстах. Например, в «Сборнике Гиппократа» упоминалась болезнь, характеризующаяся перемежающимися лихорадками. Гиппократ (460–370 годы до н. э.) описывал эпизоды трехдневной лихорадки, которые позже интерпретировали как малярию, вызванную P. vivax, в то время как термин «четырехдневная лихорадка» мог относиться к малярии, которую вызывал вид P. malariae. Греческий врач использовал термин «опасные пары», исходящие от земли и переносимые ветром, для описания тумана, который, по его мнению, вызывал серьезные заболевания. Затем Гиппократ соотносил появление эпизодов перемежающейся лихорадки с изменениями климатических условий и классифицировал те по периодичности: трехдневная лихорадка (от греческого tritaios pyretos) и четырехдневная лихорадка (от греческого tetartaios pyretos). Также Гиппократ писал о сезонности заболевания, близости случаев к стоячей воде и использовании противомалярийных средств.

Подобного рода лихорадки были широко известны в V веке до н. э. в некоторых местностях Северной Греции, таких как Македония и Лакония, прежде чем распространились по всей Западной Европе. В Древнем Риме регулярно происходили вспышки смертельной лихорадки, наиболее значительная из которых имела место в I–II веках н. э. и могла быть вызвана простейшими паразитами Plasmodium falciparum.

Помимо исторических источников, сохранилось мало надежных данных о возможном присутствии малярии в этот период. Однако малярийные паразиты, возможно, способствовали эволюционному отбору, сформировав человеческий геном, включая гены иммунитета и воспаления.

Климатические и экологические изменения с последовательными периодами потепления и похолодания могли повлиять на возникновение некоторых инфекционных заболеваний на европейском континенте. Растущая урбанизация в Евразии в начале Средних веков способствовала пандемиям из-за увеличения плотности населения. Вспышки малярии происходили не только в Италии, но и в Северной Франции, Германии и Англии. В разных текстах упоминаются трех- и четырехдневная лихорадки. Из-за совокупности нескольких факторов, таких как климатические изменения и войны в XVII и XVIII веках, заболеваемость малярией возросла. Но вернемся к хинину.

Это натуральное соединение, извлекаемое из коры деревьев Cinchona, исторически использовалось на высокогорных равнинах Южной Америки. Род Cinchona в настоящее время включает 21 вид, и точный состав хинина варьируется в зависимости от вида дерева, из которого он был извлечен. Порошок хинина упоминался европейцами под разными названиями, включая перуанскую кору и иезуитский порошок.

Многие врачи знают историю графини Чинчонской — жены вице-короля Перу. Считается, что в конце 1620-х или начале 1630-х годов она была излечена от лихорадки благодаря коре хинного дерева. Однако, скорее всего, это лишь миф. Первое упоминание о лечебных свойствах коры связано с католическим священником Антонио де ла Каланча (1584–1654), который в 1633 году описал «дерево лихорадки» в Перу.

Как же кора попала в Европу? Существует несколько теорий, но наиболее вероятно, что несколько иезуитских священников привезли ее в Испанию и Италию. В частности, отцы Венегас и Мессия путешествовали по Латинской Америке в 1632 году и могли сыграть важную роль в распространении перуанской коры.

Кардинал де Луго, родившийся в Мадриде в 1585 году, стал иезуитом и преподавал в Римском колледже. Получив кору от коллеги, он был впечатлен ее эффективностью и, закупив значительное количество, начал раздавать нуждающимся. Использование хинина в качестве жаропонижающего средства было описано в начале XVII века отцом Антонио де ла Каланча в книге, опубликованной в 1638 году в Барселоне. Кора, известная как pulvis cardinalis (порошок кардинала) или pulvis de Lugo, быстро приобрела популярность в Неаполе, Генуе, Милане и других регионах. Кардинал де Луго получил множество благодарностей за распространение этого эффективного средства, что свидетельствует о важной роли перуанской коры в истории медицины. Расцвет порошка хинина последовал за его использованием английским псевдоаптекарем Робертом Тальботом (также известным как Тальбор), который приобрел известность после того, как вылечил Карла II — короля Англии.

Во времена правления Людовика XIV болота уже считались источниками болезней, и термин «миазмы» применяли для описания «плохого воздуха», переносящего болезни. Более 36 000 человек работали на строительстве королевского дворца в болотистой местности Версаля, и многие из них заболели. Согласно историческим хроникам, несколько тысяч рабочих могли умереть от малярии. Даже несколько обитателей замка заразились, в том числе старший сына «короля-солнца». Тогда король вызвал Роберта Тальбота, который вылечил наследника за четыре дня.

Уильям Шекспир (1564–1616) упоминал лихорадку в нескольких своих пьесах и в поэме «Венера и Адонис», что может свидетельствовать о распространенности малярии в Англии.

Во многих отношениях конец XVII века был еще донаучной эпохой. Не существовало систематической ботаники, о которой можно было бы говорить (до Линнея), а в химии все еще доминировали алхимики. С заметным ростом цен на кору по всей Европе мошенничество приобрело массовый характер. В качестве заменителей использовались другие горькие вещества, например кора вишни или алоэ, вымоченные в воде. Продавали также кору, которую прежде уже использовали, и она оказывалась на 90% менее эффективной.

Что еще хуже, при