Дом по соседству - Пайсано

— Видите, что говорит мама, — подмигивал Гарри и Гермионе Стэн. — Сидеть без сладкого полезно для зубов и для фигуры.

Небольшой дом Грейнджеров тем временем заполнялся людьми, продуктами, подарками, трое вставали в наряд по кухне, на крыльце курили и прикидывали, как в этом году будут тянуть жребий, кому быть пасхальным кроликом. В мирной жизни сослуживцы по 40ому отряду чуть не потеряли друг друга, но теперь их снова объединяло общее дело, и они не выпускали друг друга из вида, зная, что когда-нибудь Джону Грейнджеру снова понадобится помощь боевого братства.

Если ночевать на праздниках оставалось слишком много человек, они ставили в саду палатку, чтобы не стеснять хозяев; маленькие Гарри и Гермиона постоянно крутились рядом, наблюдая, как разбирают рюкзаки, устанавливают палатку и разводят костер в переносном очаге, и многому у гостей научились. А еще большему они научились, просто слушая разговоры бывалых мужчин.

— Мой старший только прошлой осенью купил скейтборд, а пару месяцев назад пропахал мордой асфальт, — рассказывал Тони. — Вот что вредно для зубов, а не ириски. Хотя теперь у него зубы болеть не будут, из металлокерамики половина.

— Вставил бы ему железные, чтобы он не гонялся впредь за бесполезным адреналином, — подавал Стэн запоздалый совет. — Что он узнал нового, о себе или о жизни, из-за того, что гонял на своей доске?

— Ну, девчонка его к нему пришла, когда он с развороченной мордой дома прятался. Оказалось, что его выбитые зубы им целоваться не мешают.

— Ладно, хоть что-то полезное он выяснил, хотя это и не его заслуга, — соглашался Стэн и взглядывал на Гермиону, раз она с Гарри все равно сидит неподалеку. — Запомнила, как делать не надо? Не надо провоцировать парня на дурацкие поступки.

— Пытаться остановить тоже не стоит, — добавлял Тони с его большим опытом воспитания сорванцов сорванцами. — Если парень в молодости не упрямый как баран, из него не выйдет толка — кто не умеет сжать зубы и терпеть, чтобы сделать то, что хочет, — тот не мужчина, а просто прямоходящий самец. А вот вдохновлять парня на дельное стоит, это уметь надо.

Маггловские школы не так строги по части возраста учеников, как строг Хогвартс, в который не вступает ни один волшебник, которому не исполнилось одиннадцати, даже если его день рождения приходится на сентябрь. До семи лет Гермионе оставалось чуть больше месяца, но ей уже можно было собираться в школу: за последний год Гермионе понравилось читать, и она даже читала вслух для Гарри, который читать совсем не хотел — к счастью, родители Гермионы были врачами и быстро догадались, что у Гарри просто не очень хорошее зрение.

— Я смешной? — спросил Гарри у Гермионы, когда их запустили на заднее сиденье машины и Гарри в первый раз надел только что купленные ему в оптике очки.

— Ты красивый, — ответила Гермиона и опустила глаза.

— Это ты красивая, — сразу же сказал Гарри. — У меня, видно, и правда плохое зрение, и я раньше только догадывался, насколько ты красивая.

За пару недель до начала учебного года Джон Грейнджер провел с дочкой воспитательную беседу и объяснил ей, что школа для ребенка — это как работа для взрослого, и прежде всего остального нужно стараться сделать работу хорошо.

— Ты ведь вряд ли бы обрадовалась, если бы я плохо поставил тебе пломбу и начал переделывать ее через неделю, — сказал доктор Грейнджер, и Гермиона активно помотала головой, пример был очень доходчивый. — Вот и ты учись так, чтобы не нужно было переделывать и чтобы ты не была к чему-то не готова.

Гермиона обдумала, что сказал ей отец, и со следующего дня засела за школьные учебники — и только тогда Гарри понял, что очень скоро Гермиона пойдет в школу — без него.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — сказал Гарри. — Я тебя не отпущу.

— А что ты скажешь через пять лет, когда сова принесет тебе письмо? — спросила Гермиона, это был первый раз в их жизни, когда им приходилось идти разными дорогами. — Ты поедешь в Хогвартс на весь год — а я ведь сейчас из школы буду каждый вечер возвращаться к тебе.

— Я тогда скажу: «Поехали со мной».

— И чему я смогу там научиться? Там ведь учат колдовать, а это умеешь только ты, а не я.

Гарри замолчал, взял один из учебников Гермионы и начал его читать.

А потом наступил день, когда Гермиону отвезли в школу — папа и мама обняли ее на прощанье, Гарри поцеловал ее в щеку, и она побежала к своему классу, а Гарри повезли в тот же детский сад, куда они начали ходить вдвоем даже раньше, чем Гарри себя помнил.

В детском саду знали, что Гарри придет позже обычного; Гарри отворил дверь, дождался, пока машина Грейнджеров уедет, а потом закрыл дверь и не пошел в сад — одному ему там было делать нечего, он собирался пойти в школу, найти там Гермиону, сесть рядом с ней и тоже начать учиться.

Дорогу, которой они ехали от школы до детского сада, Гарри запомнил плохо, он был еще маленький и мало что видел из окна машины, да и одиноко бредущий по обочине шестилетний малыш, как бы решительно и целеустремленно он ни выглядел, вызывает подозрения в том, что он заблудился. Рядом с Гарри вскоре остановились две машины, и ответ, что он идет в школу, взрослых не удовлетворил. Через десять минут подъехала и полицейская машина — полицейских совсем не интересовало, в какую школу Гарри хочет попасть, и дорогу они ему подсказывать не собирались, а ведь взрослые всегда говорят, что, если заблудился, надо спросить дорогу у полицейского. Полицейских интересовало, как зовут родителей Гарри, и они приглашали Гарри в свою машину — Гарри забеспокоился, понял, что в школу он так совсем не попадет, закрыл глаза, представил себе, как Гермиона сидит за партой, такой, как ей купили родители, чтобы она делала домашние задания — и тут же Гарри на глазах у полицейских растворился в воздухе, а появился в классе школы рядом с Гермионой.

Гарри не растерялся, главное же было уже сделано, и отправился в конец класса, чтобы притащить себе стул.

—