Дом по соседству - Пайсано

То, что по сравнению со своими быстро растущими одноклассниками они все еще выглядели детьми, им, конечно, мешало, но их никто не трогал и не задевал — как-то получилось так, что у многих была уверенность, что этого лучше не делать, хотя никто и не помнил, чем оно может кончиться. Кончалось оно тем, что тому, кто над ним смеялся или обижал Гермиону, Гарри бил снизу в нос, не смущаясь разницей в габаритах, а потом рано или поздно действовала их стихийная магия. На место прибывали обливиаторы, одноклассники все забывали, Гарри в спешном порядке подлечивали волшебными способами, и помнили о произошедшем только он и Гермиона: Гарри запоминал, что смелость города берет, а Гермиона — что Гарри за нее всегда готов рискнуть целостностью физиономии и даже зубов.

А к середине года семиклассники привыкли к своим вундеркиндам — те оказались ребятами толковыми, острыми на язык и отчаянными: Гарри лазил по водосточной трубе на крышу школы за залетевшим туда мячом и бесстрашно прошел по скользкому краю крыши, Гермиона с его помощью стащила из учительской журнал, когда трудовик поставил всем парням двойки в столбик за устроенный на верстаке пожар и за то, что они не выдали виновника. Гарри и Гермиона не жаловались учителям, за них не приходили вступаться родители, и даже у не знавших о магии было такое ощущение, что, если надо, вставшую перед ними стену они двое просто пройдут насквозь, взявшись за руки. Так что свое место среди более старших ребят они заслужили по праву, и некоторым из их одноклассников было уже жаль, что после восьмого класса Гарри и Гермиона наверняка уйдут в какую-нибудь очень серьезную школу, чтобы учиться уже по-настоящему и в четырнадцать поступить в Оксфорд или LSE.

Магическая защита на доме Грейнджеров уже давно была среди магов притчей во языцех, равно как и то, что в окрестностях этого дома творится странное: незнакомому человеку там могли сунуть под нос ствол боевого пистолета и пообещать любопытный нос отстрелить, невежливых людей рядом с домом, бывало, проводили по доске, а слишком назойливых — метко и неожиданно зашвыривали гнилыми яблоками, и те потом плакались в «Ежедневном пророке» на нелегкую судьбу репортера.

Поэтому профессор МакГонагалл предупредила о времени своего прибытия заранее, и к этому времени ее уже ждала машина и два будущих студента вместо одного. Это удивило МакГонагалл, но ее удивление удивило Грейнджеров еще больше, словно она рассчитывала взять с собой в Косой переулок половину студента вместо целого.

— Тут ехать три часа в один конец, какой смысл гонять машину дважды? — наконец нашел простое объяснение Джон Грейнджер: еще когда шесть лет назад Кингсли делал ему волшебный компас, чтобы искать непоседливых детей, Джону и не пришло в голову просить поставить две стрелки — было же понятно, что где Гарри, там и Гермиона, искать их двоих в разных местах совершенно бессмысленно, и даже если они заблудятся, потеряются и не будут знать, где они находятся даже приблизительно, друг друга-то они точно не выпустят из вида, и чем отчаяннее ситуация, тем это вернее.

— Вам все равно придется ездить дважды, мистер Грейнджер, — попыталась объяснить МакГонагалл. — Гарри еще нет одиннадцати, палочку ему не продадут.

— Я попрошу Гермиону купить себе две, — предложил Гарри, он-то знал, как в руки его одноклассников по маггловской школе попадают сигареты и бутылки пива, и Гермиона утвердительно кивнула.

Из этого МакГонагалл сделала два вывода: во-первых, что это маггловские дети, почти совсем незнакомые с волшебным миром, а во-вторых и в-главных, что бедокурить эти двое будут постоянно.

— Дождь сейчас пойдет, — предупредила Мэри Грейнджер. — Давайте вы по дороге нам все расскажете.

— Вам понадобится довольно много наличных денег, — предупредила в ответ МакГонагалл. — Для покупки всех вещей в списке, который получила Гермиона, нужно минимум пятьсот фунтов.

— У вас не принимают чеки? — немного удивился доктор Грейнджер. — Ладно, сейчас по пути в банк заедем, снимем тысячи полторы.

— Гарри, я думаю, сможет воспользоваться теми деньгами, которые ему оставили его родители, — заметила МакГонагалл. — Их не надо будет обменивать на наши монеты, они в наших монетах и так.

МакГонагалл повидала всяких родителей: безответственные родители сдавали ей ребенка, и она водила его по Косому переулку без них; ответственные, напротив, говорили с МакГонагалл сами и все у нее выспрашивали, будто собирались ехать в Хогвартс вместо своих детей. Грейнджеры поехали с детьми оба и пригласили МакГонагалл сесть на заднее сиденье к детям: они были готовы помочь детям, если возникнет нужда, но вполне верили, что Гарри и Гермиона разберутся сами. Такое отношение, словно Гарри и Гермиона были старше года на три, а то и на пять, было необычным — а еще более необычным было то, что Гарри как-то буднично приобнял Гермиону за плечи, как будто так они всегда и сидят и никого это уже не удивляет.

Гермиона показалась МакГонагалл серьезной и положительной девочкой, так что у МакГонагалл почти пропали опасения, что Гермиона будет потакать Гарри в его поиске приключений и что теперь уже и на первом курсе в Хогвартсе будет школьный роман, с обычными обидами, слезами, снизившейся успеваемостью и обеспокоенными родственниками. А Гарри как-то ловко замаскировался за пышными волосами Гермионы, и только в конце своего рассказа МакГонагалл увидела, кто еще ее слушал и кто, собственно, решает, насколько положительной и благоразумной будет Гермиона.

— Давай купим сову и кота, — предложил Гарри, когда важные моменты подготовки к отъезду в Хогвартс закончились и дошло до фамилиаров. — Сова будет письма домой носить, а кот будет ее гонять, чтобы не заскучала. Или можно купить шотландского вислоухого — тогда сова будет думать, что это вторая сова. И еще кошки и совы хорошо видят ночью — это, по-моему, очень положительный момент.

Гермиона как-то быстро на него глянула и пихнула ладошкой в колено, Гарри наклонился к ее волосам еще ближе и что-то шепнул, и у МакГонагалл возникло впечатление, что по поводу использования ночного зрения кошек и сов они уже сговорились, причем у нее под носом и так, что не уличишь.

— Да все равно, кому кого, — ответил Гарри, хотя Гермиона вроде ничего и не спрашивала.

— Неа, — не согласилась Гермиона. — Если «все равно, кому кого»,