Дресс-коды. 700 лет модной истории в деталях - Ричард Томпсон Форд

В XV веке, по мере роста антисемитских настроений, законы, обязывавшие иудеев носить отличительный знак, множились, их суровость росла. В 1423 году в своей речи в Падуе Бернардин Сиенский оправдывал неприязнь к иудеям, которая в последующие эпохи превратилась в атавистический расизм: «Вы совершаете смертный грех, если едите или пьете с ними… Больной, желающий вернуть здоровье, не должен обращаться к иудею… [И] не до́лжно купаться вместе с иудеем»[78]. В антисемитской статье осуждали банкира-иудея, дававшего деньги в долг под проценты, как своего рода сексуального извращенца, который «отдает свои деньги во время противоестественного акта стяжательства», соединяя грехи жадности и похоти. Церковники, настаивавшие на межконфессиональной сегрегации, точно так же связывали похоть увешанной драгоценностями соблазнительницы с жадностью иудеев.

К примеру, Иаков Маркийский настаивал на том, что женское тщеславие было одновременно и отличительным признаком, и инструментом жадных иудеев: жажда роскоши ввергала христианские семьи в долги и в конечном итоге заставляла их «закладывать у иудея одежду за десять [сольдо], которую он перепродаст за тридцать… Так иудеи богатеют, а христиане нищают»[79].

Хьюз пишет, что «знак иудея, которым помечали евреев на Итальянском полуострове в пятнадцатом веке, практически всегда является следствием» религиозных учений, которые связывали нечистоту иудеев с развратом в космополитических городах, где христиане и иудеи беспорядочно смешивались. Антисемитская кампания сегрегации была еще и кампанией против городов.

Она защищала якобы чистых и скромных селян от грешных и развращенных горожан: «хитроумно объединяя нечистоту иудеев и нечистоту городского общества…»[80]

Поэтому новые законы требовали от иудеев носить особую одежду, по которой их можно было бы сразу опознать. Эти дресс-коды делали религиозную веру очевидной и тем самым усиливали идею, что иудеи физически отличаются от других людей, являются отклонением от нормы. Серьги стали символом тщеславия иудеев почти случайно, и христианские власти воспользовались удачным стечением обстоятельств. В Северной Италии, как и в других частях Северной Европы, ношение серег не было широко распространено. Регулирующие законы городов Северной Италии, как и подобные законы Франции, Германии и Англии, не упоминали серьги, и в общественных архивах этих регионов нет никаких сведений о том, что их отдавали в заклад[81].

Но в Южной Италии серьги были модными и у христианских, и у иудейских женщин. Когда иудеи впервые мигрировали на север, спасаясь от гонений инквизиции, они принесли эту моду с собой. Какое-то время иудейки выделялись благодаря серьгам. Но к XV веку, когда Аллегру, жену Иосифа, арестовали за отсутствие украшений в ушах, большинство иудеек в городах Северной Италии уже отказались от серег. Так как церковные власти осуждали серьги как знак тщеславия и назвали их знаком позора и греха, новые дресс-коды заставили иудеек снова носить их.

Во многих итальянских городах, особенно на юге, где серьги никогда не были знаком отличия иудеев, закон требовал, чтобы они носили особую одежду – красные юбки, желтые вуали, красные или желтые знаки и красные накидки. У этой одежды не было иных смыслов, кроме тех, что вкладывали в нее дресс-коды, определявшие ее как знаки иудаизма.

Но серьги были более содержательным символом с более древними ассоциациями. В религиозном искусстве при антропоморфном изображении смертных грехов зачастую грех тщеславия – это женщина, облаченная в роскошные одежды и с драгоценными серьгами. Достойные женщины, напротив, изображались с ничем не украшенными мочками ушей. Проповеди Бернардина Сиенского вдохновляли верующих сжигать предметы роскоши – украшения, дорогую одежду, косметику, произведения искусства или литературы с чувственной или языческой тематикой.

Эти ритуалы были предшественниками известного масленичного «Костра тщеславия» во Флоренции в 1497 году: проповеди Джироламо Савонаролы подействовали на людей так, что были сожжены многие книги, музыкальные инструменты и произведения искусства. Дресс-коды, требовавшие от иудеек носить серьги, усиливали взаимосвязь между иудеями и греховными предметами соблазна. Ассоциация серег с иудеями предполагала, что серьги – это греховные предметы, и в то же время ассоциация серег с грехом указывала на то, что иудеи грешники.

Новые дресс-коды заставляли иудеев носить такие же яркие ткани или одежды, как у проституток. К примеру, в XV веке иудеек в Риме обязали носить красные верхние юбки, которые носили и проститутки. Иудейские женщины в других частях Италии должны были носить желтые вуали, которые являлись знаком проституток в итальянских городах в XIV – XVI веках. В 1397 году венецианский закон требовал, чтобы иудеи носили желтый знак, а по закону 1416 года проституткам и сводникам следовало носить желтый шарф[82].

В Витербо любую иудейку, осмелившуюся появиться на улице без желтой вуали, мог донага раздеть первый же встречный человек. Такое же наказание грозило в других городах проституткам, вышедшим за пределы кварталов, где им разрешалось предлагать свои услуги клиентам[83]. Серьги были еще и знаком неумеренной чувственности, которой, с точки зрения закона, обладали еврейские женщины и проститутки. Если, как настаивал Бернардин Сиенский, предметы роскоши были признаком падшей женщины, то им предстояло стать и знаком иудея.

Итальянские иудеи со своей стороны изо всех сил старались разоблачать антисемитские стереотипы. В 1418 году они создали собственные дресс-коды, разрешавшие носить плащи из соболя, горностая, шелка и бархата только при условии, что роскошные ткани будут полностью скрыты от посторонних глаз. «Чтобы мы могли выглядеть скромно и смиренно перед нашим Господом Богом и чтобы не вызывать зависть неевреев»[84]. Но это не помогло.

Пропаганда, связывавшая евреев с нездоровой и противоестественной сексуальностью, помогла христианам с легкостью обвинить их в распространении болезней. К примеру, когда Венеция страдала от эпидемии сифилиса, город обратился к лекарям-иудеям, чтобы лечить болезнь, но в то же самое время обвинил их в ее распространении. В 1520 году венецианский хирург и ученый Парацельс обрушился на городских лекарей-иудеев, которые «очищают кишечник [сифилитиков], мажут их мазями, моют и производят всевозможные нечестивые манипуляции».

Лекари-иудеи, лечившие заразившихся сифилисом, проказой и особенно чумой, часто носили особую одежду, которая должна была защитить врачевателя от испарений болезни. Такой наряд был предшественником канонической птичьей маски, которую лекари носили во время эпидемии чумы в XVII веке. Так как многие лекари в Венеции были иудеями, особенно те, кто лечил заразные болезни, странный костюм начали ассоциировать с иудеями. Ассоциация с болезнью и смертью стигматизировала их. Появившееся в результате отвращение достигло кульминации в физической сегрегации венецианских иудеев в 1516 году в районе, который назвали гетто. Это слово произошло от итальянского глагола gettare, что означает «выбрасывать». Впоследствии так стали называть изолированные этнические кварталы.

Обязательная особая одежда итальянских иудеев была своего рода передвижным гетто, социально изолируя их, но при этом позволяя им служить своими талантами и ресурсами привилегированным членам общества.

Но ничто столь заметное, как серьги, не могло долго оставаться эксклюзивной собственностью маргинальной части общества. Серьги скоро стали модными у самых могущественных его членов. Хотя регулирующие законы многих итальянских городов в XV веке запрещали христианкам носить серьги, к XVI веку новые дресс-коды сделали роскошные наряды и драгоценные украшения эксклюзивным знаком знати, предназначенным лишь для социальной элиты.

К примеру, в 1401 году в Болонье запретили всем женщинам, вне зависимости от статуса, носить золото, драгоценные камни, шелк и бархат. Но к 1474 году дочери важных членов гильдии могли носить золотые и серебряные ткани, а в 1521 году закон позволял иудейкам Болоньи носить не больше трех колец и трех золотых булавок. Закон лишил их серег, которые они до этого должны были носить как позорное клеймо[85].

Точно так же венецианский декрет 1543 года запретил проституткам носить «золото, серебро или шелк… ожерелья, кольца с жемчугом, драгоценными камнями или гладкие, как в ушах, так и на руках»[86].Вдохновленные религией дресс-коды превратили серьги в символы стигматизированной религии и разнузданной сексуальности. Но неортодоксальная логика моды, возможно, черпавшая силы в притягательности табу, превратила их в желанный символ статуса. Поэтому власти сменили тактику, законодательно установив ассоциацию между роскошью и привилегированным положением, и настояли на том, чтобы иудеи отказались от украшения, которое, несмотря на все усилия церкви и государства, стало символом статуса.

Жизнь в укрытии

Дресс-код в Италии