ЗНАК ВОПРОСА 2002 № 04 - Александр Сергеевич Алексеев

жениться, и кто, кроме того, что был прекрасно сложен, обладал таким высоким рангом при Дворе, что я рядом с ним просто тускнел. Но либо мне улыбалась фортуна, или же Дама прослышала о нем некоторую вещь, выставлявшую его в невыгодном свете, а именно, хотя он и имел видимую большую ценность для Дам, но его способности вовсе ей не отвечали, вот так оказалось, что маленький Гасконец восторжествовал над самыми знаменитыми куртизанами того времени».

Итак, с соперниками наш герой справился, но опасность ожидала его с другой стороны. Родственники и прихлебатели, кормившиеся возле его Дамы, резонно полагали, что, выйдя замуж. Дама эта закроет для них свои закрома. Ей стали говорить, что д’Артаньян ветреник и останется таким на всю жизнь, и она натерпится от него не меньше, чем от первого мужа; что он женился на первой любовнице; что Англичанка запрезирала его, потому что познакомилась с ним поближе и увидела, что в нем как любовнике мало толку. «Из всех этих обвинений, одинаково ложных, лишь первое произвело на нее какое-то впечатление».

Самым опасным врагом д’Артаньяна стала некая Демуазель, которая жила при Даме в качестве компаньонки и которой Дама безгранично доверяла. Д’Артаньян попытался прикормить эту Демуазель. «Если бы мой кошелек был туго набит, чтобы не иссякнуть так рано, — пишет он, — я бы еще долго принадлежал к ее друзьям, поскольку у нее был добрый аппетит». Но деньги кончились, и Демуазель перекупили его противники. Она прикинулась влюбленной в д’Артаньяна, а тот имел глупость пойти ей навстречу — «то ли из любезности, то ли из страха, как бы не нажить в ней врага». Тогда Демуазель принялась каяться перед своей госпожой в том, что ранее напрасно его поддерживала. Она рассказала, как д’Артаньян якобы ухаживал за ней, уверяя, что лишь ей принадлежит его сердце, а она якобы притворно принимала эти уверения, чтобы потом его разоблачить. И вот Дама, спрятавшись за драпировкой, имела возможность слышать разговор своего возлюбленного с Демуазель, не оставивший никакого сомнения в его отношении к ней. Выйдя из укрытия, Дама осыпала его тысячью упреков, на которые он не смог вымолвить ни слова. Из этой истории д’Артаньян сделал вполне разумный вывод о том, что «не следует гоняться за двумя зайцами сразу».

Во время войны во Фландрии д’Артаньян участвовал в осаде Барбура. Однажды, преследуя врагов, он вместе с пятью товарищами слишком приблизился к крепости; их обстреляли, и все, кроме д’Артаньяна, были убиты. Один из убитых очень интересовал дез Эссара, командира роты, который предложил кому-нибудь пойти и обыскать карманы покойного. Некий солдат вызвался выполнить это поручение. Приблизившись под выстрелами к трупу, он, чтобы не мешкать зря, стащил с него штаны и вернулся в траншею. Посмотрев то, что передал ему солдат, дез Эссар выглядел очень расстроенным. Д’Артаньян подумал сначала, что командир нашел письмо своей любовницы, но один из офицеров объяснил, что речь идет об очень близкой родственнице дез Эссара, «чье поведение для него почти так же важно, как если бы она была его женой».

Когда д'Артаньян вернулся в Париж, эта самая родственница дез Эссара пригласила его к себе и расспросила об обстоятельствах смерти того солдата. Д’Артаньян рассказал о письме, переданном дез Эсса-ру, но дама сказала, что, кроме письма, у убитого, который был ее возлюбленным, должен был быть ее портрет. По ее просьбе д'Артаньян поговорил с солдатом, обыскивавшем труп, и тот признался, что действительно в кармане убитого был портрет, и он до сих пор у него, но украшенную бриллиантами коробочку, в которой портрет хранился, он уже продал, а полученные деньги проел. Портрет же он легко уступил д’Артаньяну, и тот принес его своей новой знакомой. Но каково же было ее негодование, когда она увидела, что портрет не ее, а другой дамы, ее соперницы! Возмущенная, она высказала не слишком новую мысль, что все мужчины обманщики, а женщины — сумасшедшие, когда им верят. Д’Артаньян в ответ стал ее уверять — тоже не слишком оригинально, — что не все мужчины таковы и что есть совсем даже другие, которые хранят верность предмету любви — например, он сам; к тому же он выразил уверенность, что дама на портрете и вполовину не так прекрасна, как та, что находится перед ним.

Дама попросила его вновь встретиться с тем солдатом и спросить, не было ли на убитом другого портрета. Оказалось, что другой портрет действительно был, но в такой бедной коробочке, что тот и не подумал, что этот портрет может кого-то интересовать. Это и был портрет новой знакомой д’Артаньяна. Возвращая портрет владелице, д’Артаньян умолял оставить его ему, но дама была непреклонна, несмотря на уверения в любви. «Я действительно сделался столь влюбленным в нее, — вспоминал д’Артаньян, — что мне стало невозможным это скрывать. Я делал, однако, все от меня зависящее, и особенно по поводу дез Эссара, чья ревность была мне слишком хорошо известна, чтобы я мог в этом ему довериться.

Мое поведение необычайно понравилось этой Даме и гораздо больше послужило в мою пользу, чем все страстные слова, какие я только смог ей наговорить. Она позволила мне довольно часто видеть ее, и так как я делался все более влюбленным день ото дня, она сочла своим долгом воздать мне по справедливости из страха, как бы от чрезмерно строгого обращения со мной я не стал бы нескромен, уверив себя в собственном несчастье. Она потребовала от меня секрета, равного верности, сказав мне, что по соблюдению его она рассудит и о ней, поскольку, кто не был скромен, никогда не может быть верным».

Дама эта была замужем. Муж, за которого ее выдали родители против ее воли, не отличался ни красотой, ни статностью, и «его состояние заменяло ему достоинства. Так как крайне редко браки такого рода бывают удачными, особенно когда Дама немного склонна к галантности», д'Артаньян подозревал, что до него милостями этой Дамы пользовались отнюдь не только те двое, о которых он знал достоверно; к тому же он мечтал о выгодной женитьбе. Но пока, во всяком случае, он наслаждался любовью и был вполне удовлетворен своим положением.

Соперница нашей Дамы, чей портрет был найден у убитого солдата, была замужем за известным участником партии Сторонников, человеком чрезвычайно богатым. Между ней и знакомой д’Артаньяна издавна, еще со времен совместного пребывания в монастыре, существовало своеобразное соревнование в отношении любовников. Теперь жена Сторонника пожелала отбить у нашей Дамы и нового любовника, как она отбивала прежних. Она написала д’Артаньяну письмо, в котором