Записки боеприпасника - Владимир Хомутский

свой транспорт, а иногда на вертолете. Купались на городском, очень чистом «Золотом пляже», а по вечерам гуляли по городской набережной под видом отдыхающих. Но поначалу нас было легко отличить, так как существовала поговорка, что, мол, местные потому беленькие, что прячутся от солнца, командированные все красненькие потому, что стараются быстрее загореть, и только отдыхающие – черненькие, ведь у них достаточно времени для пляжного отдыха.

Полет на боевом вертолете – очень стремительный, захватывающий дух, особенно под управлением летчика – испытателя, а виды на лазурное море и холмистую местность этой части Крыма просто потрясающие, но когда вертолет влетал в маленькую дождевую тучку, то происходил удар дождя по фюзеляжу как кувалдой.

В выходные дни летчики отдыхали, а мы ездили на рыбалку через перешеек на Азовское море, загорали и купались, однажды сходили пешком по горной тропе вдоль моря в Коктебель, в общем, командировка выдалась замечательной.

Испытания прошли успешно, нужно было возвращаться домой и привезти хотя бы коробку крымских фруктов. Загореть, как следует, я все же успел и, когда гулял в Москве по парку с будущей женой, она попросила меня застегнуть повыше пуговицы на рубашке, так как, мол, все думают, что она идет с каким-то арабом, чему я был очень доволен.

Затем были командировки на артиллерийские и авиационные полигоны для участия в натурных испытаниях в поселке Чик Новосибирской области, где наш бункер из-за ошибки прицеливания при стрельбе из РСЗО заминировали нашими же практическими минами.

В поселке Старатель в Нижнем Тагиле наш вертолет Ми-24 по пути на испытательную площадку измерял высоту облачности, после чего вертолет опускался вначале хвостовой частью вниз, и мы с Е. И. Самсоновым, лежа в десантном отсеке на брезенте, почувствовали нечто, напоминающее невесомость.

На полигоне вблизи поселка Донгуз Оренбургской области проводились стрельбы реактивными снарядами с минами при государственных испытаниях, а в выходной день в Оренбурге мы переходили пешком по мосту через реку Урал из Европы в Азию и обратно. Там же я побывал рядом с летным училищем имени В. И. Чкалова, где во время Великой Отечественной войны учился на штурмана пикирующего бомбардировщика мой отец.

В Ахтубинске Волгоградской области меня возили на гусеничном вездеходе в поле осматривать упавший на землю не распакованным авиационный блок с минами для определения причины отказа.

В поселке Елизаветинка, недалеко от Санкт-Петербурга мы с опытнейшим сапером Ю. А. Фроленковым проводили испытания подрывами мин вблизи разрушенных укреплений бывшей «Линии Маннергейма» и я провалился по пояс в старый заснеженный окоп, а в лесу нашему автомобилю перебежала дорогу рысь, но это уже другие интересные истории…

История создания первых инженерных боеприпасов

Разрабатывая конструкции инженерных мин, меня всегда интересовала история создания первых образцов этого вида боеприпасов. Собственно говоря, французский термин «mine», первоначально означал подкоп, в который в древности закладывался заряд дымного пороха. По современной терминологии этот заряд можно отнести к объектным минам.

Основой дымного пороха служит селитра, открытая в Китае за сотни лет до нашей эры. Но только примерно в 600-м году нашей эры китайский ученый Сунь Сымяо описал состав и рецепт приготовления пороха. Сведения о селитре и ее применении перешли из Китая в Индию, а затем к арабам и грекам.

В Западной Европе дымный порох и заряды из него появились в XIII веке, а огнестрельное оружие создано в первой половине XIV века. В Московской Руси порох и огнестрельное оружие появились до 1382 года, так как известно, что в этом году порох был применен для артиллерийской стрельбы при обороне Москвы от нашествия татарского хана Токтамыша.

В последующие почти 500 лет только дымный порох служил взрывчатым веществом, практически пригодным для метания, снаряжения гранат и для взрывных работ. Важнейшую роль в развитии дымного пороха в России сыграли работы М. В. Ломоносова, на основе которых установлено рациональное соотношение между его компонентами: 75 % калийной селитры, 15 % древесного угля и 10 % серы, сохранившееся по настоящее время.

Разработка теоретических и практических основ минно-взрывного дела для создания противопехотных минно-взрывных заграждений началась в России в XVI веке, а в странах Запада позже на 100 лет. История создания первых инженерных мин приведена в специальной литературе, а некоторые их особенности, полезные для боеприпасников и читателей, интересующихся историей оружия, показаны ниже.

Прототипами современных фугасных мин нажимного действия следует считать самодействующие полевые фугасы, широко применявшиеся Российской армией во время Русско-японской войны 1904–1905 годов и Первой мировой войны 1914–1917 г. г.

Предшественниками противопехотных и противотранспортных осколочных мин направленного поражения являются камнеметные фугасы, представлявшие собой пороховой заряд с уложенной на него грудой камней. Фугас устанавливался в земляную яму, которая выкапывалась таким образом, чтобы камни метались навстречу наступающему противнику. Для того, чтобы обеспечить более полное использование энергии пороховых газов, между пороховым зарядом и камнями укладывался деревянный щит. Воспламенение порохового заряда осуществлялось посредством огнепровода, так называемого «сосиса», представлявшего собой парусиновый или кожаный рукав, набитый порохом.

Камнеметные фугасы начали применяться в Европе и России с появлением дымного пороха и использовались вплоть до Первой мировой войны. Основные характеристики камнеметных фугасов с течением времени практически не менялись. Согласно наставлению для саперов Российской армии от 1917 г., масса порохового заряда фугаса составляла 8–24 кг, масса камней выбиралась из расчета 80–100 масс заряда в зависимости от плотности грунта. Камни использовались размером с кулак и крупнее, яма отрывалась глубиной 1,5–1,8 м. При массе пороха 24 кг эффективная дальность поражения пехоты противника составляла около 150 м, ширина зоны разлета камней – до 50–60 м.

По этому описанию я составил примерную схему камнеметного фугаса, опубликованную в одной из моих статей по истории минного вооружения.

Камнеметный фугас: 1-заряд дымного пороха; огнепровод (сосис); 3-маскировочный слой грунта; 4-накат; 5-камни; 6-деревянный щит

Пороховые фугасы применялись российскими саперами в войне со шведами (1704 г.), в Русско-турецкой войне (1768–1774 г. г.) и в Отечественной войне 1812 г. При обороне крепости Бобруйск русские саперы впервые применили вместо камней металлические поражающие элементы (шрапнель), метаемые небольшими по массе зарядами пороха, что являлось прототипом современных осколочных мин направленного действия.

Основными недостатками полевых фугасов до 1820 г. являлись трудность герметизации вводов сосиса в пороховой заряд и большой разброс времени его горения. Более широкое применение камнеметных фугасов и направленного метания шрапнели стало возможно после того, как русский изобретатель, барон П. Л. Шиллинг, чиновник Министерства иностранных дел, в 1822 году продемонстрировал правительственной комиссии электрический способ инициирования порохового заряда. Сущность его заключалась в том, что в пороховой заряд вставлялся угольный искровой запал, к которому подводились провода от гальванического источника тока. В дальнейшем электрический способ взрывания был усовершенствован русскими инженерами и учеными генералом-инженером К. А. Шильдером, Б. С. Якоби и другими.

П. Л. Шиллинг; К. А. Шильдер

(портреты из topwar, littfund)

В течение 1830–1840-х годов гальванический способ взрывания нашел широкое применение в практике российских саперов. В других европейских армиях опыты по электрическому взрыванию зарядов были осуществлены на 10–20 лет позднее.

Известно, что электрический способ взрывания камнеметных фугасов успешно применялся русскими саперами во время войны на Кавказе у Аргуни в 1849 г. при разрушении укрепленного аула Чох, во время Русско-турецкой войны 1878 г. в боях под Шипкой, во время Крымской войны при обороне Севастополя.