Былины - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

Как проведала Добрынюшкина матушка,

Сама-то ли старуха подымалася,

Пришла она к Маринке ко Игнатьевной,

Села-то на печку на кирпичную,

Сама ли говорила таково слово:

«Хочешь ли, Маринка <…> потравница,

Обверну я тя собакой подоконною, —

Ты будешь ли ходить да по подо´конью».

Этая Маринка Игнатьевна

Видит ли она да неминучую,

Обвернулася Маринка серой ласточкою,

Полетела-то ко морю ко Турецкому,

Села ли Добрыни на могучи´ плеча,

Говорила ли она да таково слово:

«Возьмёшь ли ты, Добрыня, за себя меня замуж, —

Отверну я тя, Добрыня, добрым молодцем».

– «Возьму я тя, Маринка, за себя замуж».

Повернула-то его да добрым мо´лодцом.

Взял-то он Маринку Игнатьевну,

Посадил он на ворота на широкие,

Всю он расстрелял из туга лука,

Рассёк он, распластал тело белое,

Всё ли разметал по чисту полю.

Вольх Всеславьевич

По саду, саду по зелёному

Ходила-гуляла молода княжна

Марфа Всеславьевна.

Она с каменю скочила на лютого на змея,

Обвивается лютой змей

Около чебота зелен сафьян,

Около чулочика шелкова,

Хоботом бьёт по белу стегну.

А втапоры княгиня понос понесла,

А понос понесла и дитя родила:

А и на небе просветя светел месяц, —

А в Киеве родился могуч богатырь,

Как бы молоды Вольх Всеславьевич.

Подрожала сыра земля,

Стряслося славно царство Индейское,

А и синея моря сколыбалося

Для-ради рожденья богатырского,

Молода Вольха Всеславьевича,

Рыба пошла в морскую глубину,

Птица полетела высоко в небеса,

Туры да олени за горы пошли,

Зайцы, лисицы по чащицам,

А волки, медведи по ельникам,

Соболи, куницы по островам.

А и будет Вольх в полтора часа —

Вольх говорит, как гром гремит:

«А и гой еси, сударыня матушка,

Молода Марфа Всеславьевна!

А не пеленай во пелену червчатую,

А не поясы в поясья шелковые, —

Пеленай меня, матушка,

В крепки латы булатные,

А на буйну голову клади злат шелом,

По праву руку – палицу,

А и тяжку палицу свинцовую,

А весом та палица в триста пуд».

А и будет Вольх семи годов, —

Отдавала его матушка грамоте учиться,

А грамота Вольху в наук пошла;

Посадила его уж пером писать,

Письмо ему в наук пошло.

А и будет Вольх десяти годов, —

Втапоры поучился Вольх ко премудростям:

А и первой мудрости учился —

Обвёртоваться ясным соколом,

Ко другой-то мудрости учился он, Вольх, —

Обвёртоваться серым волком,

Ко третей-то мудрости учился Вольх —

Обвёртоваться гнедым туром – золотые рога.

А и будет Вольх во двенадцать лет, —

Стал себе Вольх он дружину прибирать.

Дружину прибирал в три годы,

Он набрал дружину себе семь тысячей;

Сам он, Вольх, в пятнадцать лет,

И вся его дружина по пятнадцати лет.

Прошла та слава великая.

Ко стольному городу Киеву

Индейской царь наряжается,

А хвалится-похваляется,

Хочет Киев-град за щитом весь взять,

А Божьи церкви на дым спустить

И почестны монастыри розорить.

А втапоры Вольх он догадлив был:

Со всею дружиною хораброю

Ко славному царству Индейскому

Тут же с ними во поход пошёл.

Дружина спит, так Вольх не спит:

Он обвернётся серым волком,

Бегал-скакал по тёмным лесам и по раменью,

А бьёт он звери сохатые,

А и волку, медведю спуску нет,

А и соболи, барсы – любимой кус,

Он зайцам, лисицам не брезгивал.

Вольх поил-кормил дружину хоробрую,

Обувал-одевал добрых молодцов,

Носили они шубы соболиные,

Переменные шубы-то – барсовые.

Дружина спит, так Вольх не спит:

Он обвернётся ясным соколом,

Полетел он далече на сине море,

А бьёт он гусей, белых лебедей,

А и серым малым уткам спуску нет.

А поил-кормил дружинушку хоробрую,

А все у него были ества переменные,

Переменные ества, сахарные.

А стал он, Вольх, вражбу чинить:

«А и гой еси вы, удалы добры молодцы!

Не много, не мало вас – семь тысячей,

А и есть ли у вас, братцы, таков человек,

Кто бы обвернулся гнедым туром,

А сбегал бы ко царству Индейскому,

Проведал бы про царство Индейское,

Про царя Салтыка Ставрульевича,

Про его буйну голову Батыевичу?»

Как бы лист со травою пристилается,

А вся его дружина приклоняется,

Отвечают ему удалы добры молодцы:

«Нету у нас такова молодца,

Опричь тебя, Вольха Всеславьевича».

А тут таковой Всеславьевич

Он обвернулся гнедым туром – золотые рога,

Побежал он ко царству Индейскому,

Он первую скок за целу версту скочил,

А другой скок не могли найти;

Он обвернётся ясным соколом,

Полетел он ко царству Индейскому.

И будет он во царстве Индейском,

И сел он на палаты белокаменны,

На те на палаты царские,

Ко тому царю Индейскому,

И на то окошечко косящатое.

А и буйные ветры по насту тянут, —

Царь со царицею в разговоры говорит.

Говорила царица Аздяковна,

Молода Елена Александровна:

«А и гой еси ты, славной Индейской царь!

Изволишь ты наряжаться на Русь воевать,

Про то не знаешь, не ведаешь:

А и на небе просветя светел месяц, —

А в Киеве родился могуч богатырь,

Тебе, царю, сопротивничек».

А втапоры Вольх он догадлив был:

Сидючи на окошке косящатом,

Он те-то-де речи повыслушал,

Он обвернулся горносталем,

Бегал по подвалам, по погребам,

По тем по высоким по теремам,

У тугих луков тетивки накусывал,

У калёных стрел железцы повынимал,

У того ружья ведь у огненного

Кременья и шомполы повыдергал,

А всё он в землю закапывал.

Обвернётся Вольх ясным соколом,

Звился он высоко по поднебесью,

Полетел он