Записки подводников. Альманах №1 - Виктор Иванович Чаплыгин

шум нашего мотора не мешал прослушивать водную среду и чтобы чужие нас не слышали. Во время поиска гидроакустик работал только в режиме шумопеленгования, и вся надежда обнаружения атомной лодки на него. Но пока шума лодок как не было, так и нет. Сегодня уже двое суток, как мы производим поиск нашей маленькой позиции. Дни одинаковы, день и ночь путаются. Вспоминать, когда произошло то или иное событие, бывает тяжело. Это только начало, а впереди еще 30 или более суток. Сейчас идем на глубине 60 метров, но и здесь качка доходит до 8°. А под килем 40 метров всего.

Подошло время всплывать в крейсерское положение для зарядки аккумуляторной батареи. К несчастью, мой «Ромео» опять заболел – не подает масло в правом дизеле. Это тоже причина, по которой мы не можем ходить на зарядку к западной кромке района. Сейчас плотность аккумуляторов мала, воздуха высокого давления только 50 %. Необходимо заряжать аккумуляторную батарею и пустить компрессор для набивки воздуха высокого давления в баллоны. Решили единственный исправный дизель пустить на зарядку, а электрокомпрессор на пополнение воздуха высокого давления, а на винт для движения использовать только электромотор правого борта. Перед всплытием легли на север против волны и так будем держать против волны во время зарядки. Всплыли в крейсерское положение. Здесь, у чужих берегов, каждая неисправность переносится тяжело, а тем более такая, которая грозит потерей движения. Если выйдет из строя левый дизель, то мы окажемся в воле ветра и волн.

На мостике вахтенный офицер и сигнальщик— оба на цепи.

Разведка идет плохо, данных почти нет. Англичане и американцы, наверно, готовятся к рождественским праздникам, а возможно, что штормовая погода удерживает подводные лодки у причалов.

Уже четвертые сутки мы крутимся в выбранной мной позиции, а результата нет. Дурные мысли лезут в голову. А что если я возвращусь ни с чем, а меня спросят: «А что это вы дальше своего пятачка нос не высовывали? Разве вам только этот кусок назначили для поиска?». Я, конечно, смогу объяснить, почему, но судят по результату.

25 декабря утром инженер-механик доложил, что подачу масла в правом дизеле восстановил, но проверить нужно. Проверку отложили до темного времени. Море успокоилось, на глубине 50 метров качка уже не чувствовалась. Я находился в центральном посту, когда услышал крик вахтенного гидроакустика, зовущего меня. Через секунду я был в рубке акустика и услышал шум, которого я раньше не слышал. Это был шипяще-свистящий шум, шум турбины и винта атомной подводной лодки. Я приказал акустику точнее записывать время и пеленг на шум. К сожалению, шум был слышен чуть более трех минут, но акустику удалось записать несколько пеленгов. Успели записать шум и на магнитофонную ленту. У всех находящихся в 3-м отсеке на лицах появилась улыбка. Это праздник. Мы этот шум ждали, но появился он для нас все же неожиданно, внезапно, и мы потеряли начальные секунды, которые для нас много значили. К следующему такому сеансу надо подготовиться лучше, а сейчас меня интересовал курс и скорость атомной лодки. Жаль, что мы не могли, не имели права сделать хотя бы одну посылку гидролокатором, иметь хотя бы одну дистанцию до цели, но скрытностью нельзя рисковать.

Я сам вместе со штурманом стал определять курс и скорость атомной лодки, используя данные шумопеленгования. Определили курс 304° с поворотом на курс 25°, скорость 26 узлов, а начальная дистанция 15 кабельтовых.

После этой первой ласточки стало очевидным, что если бы лодка шла прямо на нас, то мы не успели бы уклониться ни изменением курса, ни изменением глубины, потому что наша поисковая скорость полтора узла не позволила это сделать, а увеличение скорости тоже желаемого эффекта не даст – короткое время. Столкновение вероятно еще и потому, что атомная лодка тоже плавает на глубине, близкой к нашей, т. е. 50 метров, потому что глубина моря в этом районе всего 100 метров. Риск, говорят, благородное дело, но надо его уменьшать. Я дал указания всем вахтенным офицерам при обнаружении шума лодки сразу всплывать на 30 метров и поворачивать на пеленг обнаружения. Мы приняли меры к тому, чтобы пеленга сразу же поступали на автомат стрельбы для выработки курса и скорости, с дистанции вводить 15 кабельтовых.

Я написал донесение об обнаружении атомной лодки для передачи с использованием сверхбыстродействующей радиоаппаратуры, которая давала возможность передать радиограмму за доли секунды. С наступлением темного времени мы всплыли для передачи. Передали несколько раз, но квитанцию не получили. Радисты сделали вывод, что плохая проходимость радиоволн. На следующий день было обнаружено еще две атомные лодки. И опять наша радиограмма не проходит.

На 29 декабря у нас было уже шесть обнаружений, но передать с использованием быстродействующей аппаратуры по-прежнему не удается. Я, конечно, предполагал, что от меня ждут донесения, а его нет. А тут еще Новый год наступает. Решил нарушить запрет и передать радиоданные ключом. Что и сделали и сразу же получили квитанцию, т. е. подтверждение получения. Я считал вполне возможным, что работу нашей станции засекут приемные английские радиостанции, и ожидал появления кораблей, самолетов в нашем районе. Однако никто не появился, а в этот день мы обнаружили шумы еще двух атомных подводных лодок.

31 декабря обнаружений не было, и мы, не выходя за пределы своей позиции, решили отпраздновать встречу Нового года. Мой заместитель по политчасти капитан 3-го ранга Остапенко Виктор Сергеевич преподнес сюрприз – небольшую искусственную елочку с украшениями, которая и украсила нашу кают-компанию. Новый год встречали по московскому времени. Кок приготовил нам свой торт, который он умело сделал из галет, сгущеного молока, еще чего-то, но торт получился вкусный. По этому случаю те 50 грамм вина, которые нам полагались ежедневно, мы оставили на наш праздник. Вместе с Виктором Сергеевичем мы прошли по отсекам, поздравили всех и высказали им наши лучшие пожелания. Празднование прошло хорошо, все были довольны, тем более, что у нас есть, с чем прийти домой.

Всплыли мы в крейсерское положение для зарядки аккумуляторной батареи только вечером 1 января 1964 года. Погода была свежая, а мы забыли нашу елочку на столе в кают-компании незакрепленной, и она, упав, немного пострадала, потеряв только одну игрушку.

2 января нас посетили два ракетоносца, которые заслушали и записали на магнитофонную ленту. В 22 часа всплыли в позиционное положение с целью вентиляции отсеков лодки. Погода была ясная, небо звездное, воздух ласкающий. Пока вентилировали лодку, старпом и штурман взяли по четыре высоты звезд для астрономического определения места. В 22