Хрупкий мир: СтеклоВатный Writober-25 - Анастасия Стеклова

Жак тоже пощупал и скривился.

— В лучшем случае медь, в худшем и вовсе мусор. — Он с досады ударил Фанфан по уху, потом начал ходить по кругу и рычать:

— Проклятье! Чертовщина! Вы все убогие бездарные ублюдки, шлюшьи дети! С вами, чёрт возьми, невозможно ничего найти! Неделя потрачена впустую, разрази меня гром!

Члены отряда стояли, втянув головы в плечи. В гневе Жак был страшен.

Фанфан долго выдерживала молчание, сжимая цепочку.

— Можно оставить?

— Чего?! — Жак вытаращился на неё налитыми кровью глазами.

— Цепочку, — Фанфан сжалась. — Можно оставить? Раз это мусор?

— Сучонок мелкий, — Жак сплюнул в сторону и устало направился к лестнице из погреба. Остальные последовали за ним. Фанфан расценила слова главаря как согласие и радостно надела цепочку на шею.

Ничего ценного отряд охотников в замке в итоге не нашёл. Пришлось покинуть его с пустыми руками и искать следующую цель.

Фанфан мытарилась с охотниками за сокровищами ещё пару лет прежде, чем их схватили. Взрослых отправили в тюрьму, а Фанфан снова очутилась в приюте. Но тут судьба, как ни странно, окрасилась в светлые тона: нашлись люди, которые отнеслись к ней по-доброму. Фанфан из вороватого заморыша в итоге превратилась в обычную женщину со старинной цепочкой на шее.

А потом цепочка исчезла…

* * *

Фанфан, сидя на мягком удобном стуле, писала за столом в просторном светлой комнате своего поместья очередную книгу о поисках сокровищ. Жизнь домохозяйки и писательницы её более чем устраивала. Цепочка на шее тогда ещё юной девушки приглянулась одному коллекционеру, и тот обнаружил, что она сделана из золота, и пообещал Фанфан немалые деньги и помощь с устройством личной жизни, на что та с радостью согласилась.

Просто древнее золото редко блестит.

12. Цветущих вишен влекущий яд

Ах, как же я люблю свой вишнёвый сад! Весной мои прекрасные посаженные в ряд деревья цветут пышным белым и бледно-розовым цветом, распространяя на всю округу свой дивный аромат. Это как завод раскидывает по долине дым, но только дым этот вреден, он коптит и глушит жизнь, а вишнёвый аромат жизнь пробуждает, жизнь сладкую и лёгкую! Вокруг цветов роями летают пчёлы, глухо гудят шмели, залетают блестящие мухи, яркие и опасные осы, солнечными зайчиками кружатся бабочки, разноцветными пуговками сидят жуки. Это жизнь, чудесная жизнь!

Когда белые лепестки начинают падать, кружась в лёгком вальсе, точно крупные снежинки, кажется, что снова наступило Рождество, что скоро воздух наполнится ароматами ели, корицы, свечей, миндаля; что сани, запряжённые тройкой, полетят, звеня бубенцами, снег заскрипит под полозьями, и кругом будет суета, и морозец зарумянит щёки. Но — нет, это снегопад тёплой солнечной весны, это снег, что не жжёт холодом, а лишь дарит нежное прикосновение. Я обожаю прикосновение лепестков к коже, готова даже гулять ночами по саду нагишом, лишь бы не упускать мгновения маленького эгоистичного удовольствия.

И когда со всех вишен начинают опадать лепестки, ветер несёт их, как и аромат, по всей округе, чтобы все знали: в моём поместье снова цветут вишни, в моём поместье снова открыт филиал рая на земле.

Я люблю звать гостей в это время. Сама выхожу в ним в пышном и одновременно воздушном белом платье, и от меня тоже веет вишнёвым ароматом. Гости в восхищении. Они любят приезжать ко мне, они любят меня, они любят мой сад. Они любят, когда я дарю им засушенные лепестки для чая, они любят покупать за бешеные деньги мои вишнёвые духи, которые я, в силу занятости своей и невозможности контролировать всех слуг, делаю небольшими партиями. Они любят, они очень любят вишнёвые цветы.

На некоторые время в моём саду магия затихает, если не считать магией уход за деревьями и защиту плодов от вредителей, которая у меня организована весьма успешно.

Ох, если бы вы знали, как разрывается моё сердце, когда приходит необходимость спилить засохшее дерево! Мне дорога каждая ветка моих бесподобных вишен. Но если злые языки наговорили, что я люблю вишни больше людей, больше соседей и тем более слуг, то это неправда. Право слово, разве нельзя человеку дарить свою любовь тому, что не способна без этой любви выжить? Разве стали бы такими совершенными мои несравненные вишни без моей руки? Я высаживаю вишни, я прививаю вишни, я заказываю новые сорта и пытаюсь создать собственные. Я люблю вишни, и пусть первым кинет в меня камень лишь тот, кто в жизни своей ничего не любил, но тогда он будет достоин осуждения куда поболее меня!

Самая сладкая, пьянящая, блаженная пора — время сбора урожая, о котором мы заботились и которого ждали. Если весной мои деревья были белыми, то летом они становятся красными, бордовыми, жёлтыми, розовыми.

Ах, как крупны, как сочны, как блестящи и ароматны ягоды! И как порой непросто в кратчайшие сроки собрать всё это богатство до того, как восхитительные плоды тронет гниль или червь. Порой приходится нанимать отходников и сгонять крестьян с деревень, чтобы собрать все вишни. Точно муравьи, люди суют под деревьями с корзинами. Я строго слежу за тем, чтобы никто из них не повредил ни веточки.

Как огромна, как непроста и масштабна работа по обработке моих изумительных сочных вишен. Весьма часто и я целыми днями сижу за работой, прокалывая ягоды, чтобы избавить их от косточек. Снаружи перед домом, точно в некоем синтезе ада и рая, кипят котлы, источающие волшебный аромат. То варится варенье, джем, компот, повидло, соус… Отдельно у меня делаются и вина, и этот процесс весьма небыстрый.

Разумеется, ко мне снова приходят гости. Они восхищаются жареной уткой с вишнёвым соусом, которую можно запивать морсом, вишнёвыми пирогами, вишнёвым желе и просто свежими вишнями. Они рады возможности купить баночку-другую варенья — а то и бутылочку вишнёвого вина, которое я, в силу всё той же занятости своей и невозможности контролировать всех слуг, делаю небольшими партиями.

Что за презабавная вещь — вишнёвая косточка! Она мала, но способна испортить кому-то зубы, если этого кто-то будет неумерен в своих аппетитах и начнёт есть мою чудесную вишню быстро, грубо, как нечто безвкусное, призванное лишь только набить желудок. У меня есть обычай делать несколько банок варенья с косточками, чтобы вручать их тем из гостей, кто имел неосторожность оскорбить меня.

Косточка вишни — это крохотная новая жизнь. Из маленькой, немного несуразной косточки вырастает стройное изящное дерево. Я всегда храню косточки. Можно сколько угодно называть меня странной, но я