Правосудие в современной России. Том 1 - Екатерина Владимировна Михайлова

Однако следует признать, что с одной стороны, расширение понятия заинтересованного лица через фактическую аффилированность увеличивает шансы участника корпорации на защиту своих корпоративных прав, нарушенных совершенной в обществе сделкой, с другой стороны — не всегда облегчает, а иногда и очевидно осложняет процесс доказывания в судебном деле для такого лица.

Доказывание общности экономических интересов через подтверждение юридической аффилированности является достаточно простым и носит формальный характер. Иначе обстоит ситуация с доказыванием обстоятельств, связанных с установлением структуры корпоративного участия и управления, искусственно позволяющих избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняющих возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности.

Но это не единственная проблема доказывания при оспаривании сделок с заинтересованностью.

Согласно абз. 2 п. 1 ст. 84 Федерального закона № 208-ФЗ сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, может быть признана недействительной (п. 2 ст. 174 ГК РФ), если она совершена в ущерб интересам общества и доказано, что другая сторона сделки знала или заведомо должна была знать о том, что сделка являлась для общества сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, и/или о том, что согласие на ее совершение отсутствует. Аналогичная норма содержится и в абз. 2 п. 6 ст. 45 Федерального закона № 14-ФЗ.

Таким образом, истец по иску о признании недействительной сделки, в совершении которой имелась заинтересованность, обязан кроме признаков заинтересованности доказать факт причинения ущерба обществу в результате совершения сделки, а также факт осведомленности другой стороны сделки о том, что сделка являлась для общества сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, и/или о том, что согласие на ее совершение отсутствует.

Доказывание факта причинения ущерба обществу в конструкции косвенного иска является достаточно проблематичным. В этой связи на законодательном уровне была установлена доказательственная презумпция ущерба от совершения сделки, в которой имеется заинтересованность.

Так, п. 1.1 ст. 84 Федерального закона Федерального закона № 208-ФЗ и абз. 4–6 п. 6 ст. 45 Федерального закона № 14-ФЗ установлено, что ущерб интересам общества в результате совершения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, предполагается, если не доказано иное, при наличии совокупности следующих условий:

— отсутствует согласие на совершение или последующее одобрение сделки;

— лицу, обратившемуся с иском о признании сделки недействительной, не была по его требованию предоставлена информация, касающаяся оспариваемой сделки, в том числе документы или иные сведения, подтверждающие, что сделка не нарушает интересов общества (совершена на условиях, существенно не отличающихся от рыночных, и другую).

Для истца снижен стандарт доказывания, в том числе и факта осведомленности контрагента по сделке о пороках ее совершения. В частности, п. 27 постановления Пленума ВС РФ от 26.06.2018 № 27 установлено, что применительно к сделкам с заинтересованностью судам надлежит исходить из того, что другая сторона сделки (ответчик) знала или заведомо должна была знать о наличии элемента заинтересованности, если в качестве заинтересованного лица выступает сама эта сторона сделки или ее представитель, изъявляющий волю в данной сделке, либо их супруги или родственники, названные в абз. 2 п. 1 ст. 45 Федерального закона № 14-ФЗ и абз. 2 п. 1 ст. 81 Федерального закона № 208-ФЗ.

Таким образом, и на законодательном уровне, и на уровне судебного разрешения корпоративных споров введен и применяется пониженный стандарт доказывания для миноритарных участников корпоративного образования, объективно ограниченных в своих доказательственных возможностях[908]. Такой подход является логичным и позволяет сохранить баланс интересов сторон, вовлеченных в корпоративный судебный спор.

§ 2. Споры, связанные с исключением участника из общества

Среди всей разновидности корпоративных споров отдельно стоит обратить внимание на споры, связанные с исключением участника из общества.

Длительное время подход к рассмотрению данных споров основывался на том, что такой способ защиты прав носит исключительный характер и применяется тогда, когда отсутствуют иные возможности устранения препятствий к осуществлению нормальной деятельности общества, вызванные поведением нарушителя[909].

Вместе с тем зачастую участники общества прямо не нарушают своих корпоративных обязанностей, однако своим формально правомерным (допустимым) поведением затрудняют деятельность общества и создают препятствия для полноценной реализации прав прочих участников. Как правило, такое происходит в ситуации участия в обществе двух лиц с равными долями участия, когда между ними возникает так называемый тупиковый корпоративный конфликт.

В 2019 г. Верховным Судом РФ в Обзоре судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах, утвержденном Президиумом ВС РФ 25.12.2019, была сформулирована правовая позиция, применяемая при рассмотрении требований об исключении участника из хозяйственного общества, созданного двумя лицами на паритетных началах[910].

Корпоративный конфликт возникает между участниками корпоративных отношений, имеющими различные интересы по управлению корпорацией и осуществляющими определенные действия для реализации своих интересов. Такой конфликт характеризуется взаимным противостоянием, в котором обе стороны преследуют собственные цели, основанные на субъективном представлении об эффективном плане ведения бизнеса.

В подобной ситуации определение правой и неправой стороны становится для суда крайне затруднительным.

При развитии конфликта, повлекшего ряд взаимных действий обоих участников (в том числе внешне законных), суды выясняют, какая из сторон действительно интересуется общим делом, а какая хочет извлечь выгоду из конфликтной ситуации.

В указанных обстоятельствах исключение участника из общества не рассматривается в качестве меры ответственности участника, вовлеченного в корпоративный конфликт, и не несет для него штрафного смысла. Исключение из общества здесь может служить способом разрешения тупиковой ситуации в условиях, когда управление обществом основано на консенсусе (т. е. необходимо единогласное решение по ключевым вопросам управления обществом).

Таким образом, судебная практика исходит из того, что в подобных случаях исключение участника из общества является не столько способом защиты нарушенного права, сколько способом разрешения корпоративного конфликта.

В споре об исключении участника из общества в предмет доказывания входит установление стороны корпоративного конфликта, которая фактически утратила интерес к осуществлению совместной деятельности в рамках общества и старается извлечь выгоды из своего корпоративного статуса, используя его в ущерб интересам общества, в том числе посредством формально законных действий (бездействий), например в форме уклонения от участия в общих собраниях, голосования по важным вопросам текущей деятельности общества.

Интересной также представляется правовая квалификация требований об исключении участника из общества в качестве изменений условий учредительного договора[911].

В данном случае, по мнению Е.В. Костина, имеет место договорной подход к корпоративным правоотношениям в целом, а исключение участника рассматривается как частный случай санкции за существенное нарушение условий учредительного договора[912].

В последующем такой подход к квалификации исключения участника на протяжении продолжительного времени в судебных актах не встречался. Причиной этому, согласно рассуждениям того же автора, послужило вступление в силу ст. 10 Федерального закона № 14-ФЗ, которая предусматривала в качестве санкции исключение из общества участника, который грубо нарушает свои обязанности либо своими действиями (бездействием) делает