Единственные - Ольга Вечная

сказать ребенку, где его мама, когда он спросит. Но к ее поступку отношусь философски. Когда вот так живешь, как я жил эти годы — секс вне семьи, случаются дети вне семьи. Мои родители старомодны и иногда навязчивы со своими принципами, но с возрастом я понял, что они во многом правы. Случившееся — моя полная ответственность, и я постараюсь дать ребенку все, что ему понадобится. И даже больше. Как ты попросила.

Между тем мы подъезжаем к моему дому, Илья останавливает машину напротив подъезда. Не паркуется, да и времени почти нет. Через тринадцать минут ему надо быть в трех километрах отсюда.

— Поля, скажи мне еще что-нибудь, — говорит он, наконец прикуривая сигарету. — Подвешенное состояние — это ужасно.

Мстительно улыбаюсь. Да неужели? Качаю головой.

— Я не могу. Пока нет. Я… ты пойми, я училась жить без тебя. И научилась. А тут ты и Женя. И все вместе.

— Я понял, да. Но… я заеду за тобой завтра утром?

— А няня?

— Няня получает большие деньги, не переживай за нее. Она приходит к шести.

— Да, почему нет? Я же не дурочка — выбирать между «прадиком» и автобусом второе, — соглашаюсь с улыбкой.

На прощание Илья старомодно целует тыльную сторону моей ладони. Черная машина не двигается с места, пока я не захожу в подъезд.

Засыпаю быстро. Вот с чем-чем, а со сном у меня проблем никогда не было. Ночью только приходится подушку перевернуть: наволочка почему-то становится мокрой. А утром — соленые разводы с лица смыть.

Я едва успеваю это сделать и выдавить на щетку зубную пасту, как раздается звонок в дверь.

И сердце сжимается. Мы с Газировкой смотрим друг на друга. В этот раз у меня нет сомнений, кто стоит на лестничной площадке.

Глава 22

Полина

Страха больше нет. Боимся мы на самом деле по большей части неизвестности, потому что редко какая правда сравнится с разъедающими душу фантазиями, порожденными обидой и ревностью. В глазок заглядываю — Ветров. Зав травмы под моей дверью с букетом цветов. А я… в пижаме и с зубной щеткой во рту. Мы расстались около восьми часов назад. Он вообще спал?

Открываю замки, отступаю, приглашая его в квартиру.

— Доброе утро, Полина, — говорит Илья и протягивает мне цветы.

Он свежий, как весенний ветер. Внимательный. Взгляд прямой, голодный. Я это сразу понимаю, буквально с первой секунды. Мое тело тоже чувствует его жажду, откликается. Вчера у него был секс, сегодня пока еще нет.

Тем не менее жест — принести цветы — приятный. Любопытно, где он их взял в такую рань?

— Доброе, Илья, — неловко улыбаюсь я, помахав в воздухе несчастной щеткой, как белым флагом. — Я смущена и беззащитна спросонья, ты ведь не будешь нападать, пока я в таком состоянии?

Он смотрит то ли на мою грудь, то ли на крестик. Наверное, все же на второе, иначе было бы слишком. Кажется, я неслабо провоцирую его все это время, продолжая носить этот подарок. Я не сняла его даже перед нашей поездкой в отель. И не собираюсь.

— Ты ограбил ларек? — произношу вслух, наконец принимая букет. — Спасибо, они прекрасны.

Газировка стоит рядом, виляет хвостом и терпеливо ждет, когда он обратит на нее внимание. Мы с ней взрослые девочки, и второй раз он нас с толку не собьет! Больше кидаться на него мы не станем.

— Да, копы на хвосте. Как насчет последнего секса на свободе?

Боже, Илья даже шутит в эту же сторону! Все на лице написано. Видимо, ему сильно понравилось вчера.

И я, в общем-то, теоретически не против. По-быстрому можно успеть запросто. А мне с ним, чтобы достичь пика, много времени не нужно. Заманчиво, но… Это будет уже не секс без обязательств. Что-то мне подсказывает, что поздно. Наша поездка за город многое изменила, и мысли разные из головы не выбросишь.

— Проходи и прячься в шкаф, — кокетливо роняю я, направляясь в кухню и прижимая к груди огромный букетище идеальных роз.

— Понял, — слышу бодрое. И широко улыбаюсь. — Но попытаться стоило.

— Я смотрю, ты не из тех, кто отчаивается, — выкрикиваю, шаря по шкафам в поисках вазы. Заныкала ее подальше после разрыва с Сергеем и теперь найти не могу. А, вот!

— Никогда. Ты уже гуляла с Газировкой?

Неожиданно.

— Нет, я только проснулась. А ты… хочешь?

— Запросто. Ты можешь пока спокойно собраться. — Его тон меняется: — По тебе, девочка, я тоже скучал. Может, не так часто, как по Полинке, но пробежка без тебя потеряла всякий смысл. Ты на меня тоже сердишься? Дашь мне шанс? — говорит он ласково.

Выглядываю в коридор — Илья присел и гладит Газировку. Ей приятно, но она по-прежнему насторожена. Наверное, чувствует, как сильно я нервничаю. А может, запахи от него чужие.

Запахи!

И тут меня осеняет непривычная идея! И снова паника, снова сердце колотится. Я… пока не перестроилась. Мне стыдно за такие острые эмоции, но побороть их не получается.

— Как. Женя? — спрашиваю громко.

Возможно, с этого стоило начать. А потом уже о сексе и копах.

— Нормально. Я уходил — он еще спал.

— Хорошо спит ночью?

Я помню, что Нина долго просыпалась и вопила на поражение. Сирена, а не ребенок.

— Да, с трех месяцев всю ночь. Сейчас даже перекусить не всегда просит под утро, — отвечает Илья.

Вода к тому времени в вазу уже набралась. Я расправляю букет, ставлю цветы на стол. Красиво, и пахнет вкусно.

— Это точно не мой сын? Я