Мирослав – князь Дреговичский - Эдуард Мартинович Скобелев

(Посока) убиен христами. Рече Посока в радостех: «Сколько мертвых, о кых думаем, что живы, и сколько живых, почитаемых мертвыми». Впроси Мирослав: «Ужли слепы (мои) глаза? Пока шел к тебе, встречал по лесем не дружин, не могучих богатырей духа, но жалких заговорщцей, толпища разбойного людья; грабят по дорогам и по селищам, возбуждая ненависть смерей, сечи же с епископами да прихвостами их уклоняются; нету им единого князя, бессчетно вожаков, не почитающих волхву и не слыхавших о Могу-те». Отрече Посока: «Сожигает мя позор сей, але бессилен. Нету ныне сынам Даждьбожим главы, еже мыслила бы о Русьской земле, и очей нет, прозирающих со-бытья; князи перебиты, волхвы задушены в темницех, а те, иже в лесех, утратили гордость». Рече Мирослав: «Мокрая куриця цыплят не водит; ужли перемогли нас христы? Не упасли бозей, может, убережем обычай». Рече Посока: «Истоптаны уже и в наземе, яко обере-мок сена у коновязи. Мало чести ныне в человецех, легче им уже холопити, нежели волей искати свою волю. Се присловье ядовито, да на всех устех: «Холопя, обретешь княжение, а княжа, охолопишь ся». Рече Мирослав: «Ведал, трудно сберечи честь, але не ожидал, что так просты и скоры пути к бесчестью». И думали с Посокой о грядущем, и стали закликати (к себе) мятежей, дабы единити силы. Але новые вожаки их сказали с погрозою: «Кто такие, чтобы звати нас и ве-лети нам?» И недоумевал Мирослав. И вот пришла весть, еже Болеслав, князь Лешский, выступил супроть Володимира, и с ним немцы и печенези, всего до 30 тысяч войска; по слухам была уже сеча, и разбили лехи и немцы близ Берестья войско Святослава 328.

Все перепутано в лихолетье, и правда сокрыта неисчислимой ложью. Иные из болярцей, возвышенные Святополком, ободрившись поражением Святослава, позвали своих сторонщиков и обратились к правоверям: «Будем заодин; идет Болеслав выручити Святополка, нашего князя, ибо Святополк супроть христов и супроть кыевцев, измучивших (нас) поборами». Возмутясь клеветою и подлостию, Мирослав ходил по станам и по селищам вместе с Посокою, говоря повсюду: «Лгут прихвостни Святополчьи; или (вы) забыли, кто преследовал и утеснял совесть? кто сдирал непомерное полюдье со смерей? кто губил веру и разрушал святища? Идет Болеслав не ради Святополка, но ради своей мзды, еще ради римцев, иже хотят христити деревляней и дреговичей в римскую веру, она же злее гречской». И призывал встати едино супроть находников. Ему отвещали: «Осилим христов с помощью лехов и печенезей, а тамо и их прогоним». И обличал Мирослав наивные речи глупых ленивцев, але не мог переубедити: оттого сильна ложь, что застит правде.

Болеслав же, продвигаясь без задержки, занял Турье; встретили его турьские болярцы яко первого друга и, доверившись, сами открыли вороты. Обещал Болеслав не грабити стольного града своего зятя; однако, войдя, позволил грабежи и бесчиния, како и повсюду по Дреговичем. Реша к Болеславу печенежские князи: «Теои и немцы все растащили, нам же, несущим тебе победу, мало добычи, идеже обещанное?» Болеслав отрече: «Вам кругом недохап; позычте по церквам и монастырям, тамо спрятано злато и серебро». И разбивали печенези церквы, и убивали людье, требуя сокровищ. И бежали от лютости их христы в лесье, одни к Сакуле, Святополчу болярцу, другие к Мирославу; он же сложил из беглян (целый) полк и воеводою поставил Петра, Беличанского старейшину, христа по принуждению. И порицаша (Мирослава) волхвы, он же держался на своем, внушая: «Увидят люди вашу заботу и вспла-чют о прежних бозех».

И се привел Сакула свои полки к Болеславу, и было с ним кроме христов до тысячи заблудших правоверей. Рече Болеслав: «Добре, добре, поведу вас на Володими-ра, вы же найдите себе коней, оружие и припасы».

Собрав до 5 тысяч воев, выступил Мирослав супроть Болеслава; воеводами (его) были Посока, упомянутый уже Петр и Склов, велемич, купец из Турья; и нападали без роздыха из засад, посекая ратную силу находников. И се окружили Мирослава у Припади за Волчьим Взлобьем. И послал Болеслав вперед Сакулу, сам же с дружиною встал назади. И сжег селище Болеслав, а селищаней велел убити от мала до велика; и было без нужды, от пустой ярости; и доныне на том опаленном месте одна бузина, другое же ничто не растет. Увидели правоверы, еже обманулись, и, раскаявшись, перекинулись к Мирославу, исполчившемуся для брани. И едва попалась сеча, побежали полки Сакулы; и велел Болеслав избивати бегущих; сказал воевода Бо-леславль Вжеш, пожалев несчастных: «И сами ведь бегаем от силы». И се стащили старого воеводу с коня, и отняли меч. И погнались (лехи), и секли мужей Сакулы, поражая со спины; и убили Сакулу; предатель ведь подобен ореху: коли не разгрызут его одни зубы, раскусят другие.

И вот рассеялись вороги, и тогда отступавший уже Мирослав снова крепко ударил, сложившись всею силой, и опрокинул лехов, и посек еще немало немцев, случившихся на пути; и ускользнули бы в лесье (правоверы) с победой, але приспели как раз печенези и разбили войско Мирослава; всего лишь тысяча воев убереглась от смерти.

На другой день к Турью подошло войско Володими-ра: дружина Волыньского князя Всеволода и новая дружина Святослава; сам Володимир, сильно простудившись, остался в Кыеве, ожидая набега печенезей. И сразились войски, являя друг пред другом образцы мужества, и разошлись, усеяв поле павшими, а победы не было никому. И возмутились печенези, ибо Болеслав щадил лехов и немцев и не щадил печенезей; сказали их князи: «Заплати сполна, не то перейдем к Во-лодимиру». И вышла ссора, и схватились за оружие, и быша убитые от лехов и от печенезей. И снялись уже печенези к Святославу. В сей час подали Болеславу грамоту от Володимира; назначалась упредити сражение, але коварно запоздала. Предложи Володимир, не желая губити полки и боясь стесненья по границам: «Верну Святополку Турьский стол, ты же уходи немедля». Обрадовался Болеслав, покинули ведь его печенези, с чехами же и с немцами опять осложнилось; и послал тотчас к Володимиру: «Замиримся на том».

И пал Святополк в ноги Володимиру, и в слезех повинился пред ним; Володимир же отдал Берестье и прилегающие земли Всеволоду, Волыньскому князю, дабы прервати впредь сношения Святополка с лехами. И вернулся Святополк в Турье, затаив зло на отца, на Святослава и на других братей. Вернувшись, немедля позвал варязей в дружину; вскоре, наняв лжесвидетелей, обвинил Володимирова воеводу в молениях к Могожи и посадил на цепь, яко разбойника и татя; и было дерзким вызовом. Володимир же промолчал, поглощен иными заботеми.

В тот час исполни ся тревогою вся Русьская