Белые командиры Гражданской войны - Алексей Васильевич Шишов

«Страшная стремительность, с которой С.-З. армия ринулась на Петербург, действительно вряд ли имела примеры в мировой истории, исключая разве легендарные суворовские марши…

В офицерском составе уживались лишь люди чрезмерно высоких боевых качеств. В этой армии нельзя было услышать про офицера таких определений, как храбрый, смелый, отважный, геройский и т. д. Было два определения: „Хороший офицер“ или изредка: „Да, если в руках“. Там генералы Родзянко и Пален, оба высоченные гиганты, в светлых шинелях офицерского сукна, с оружием, которое в их руках казалось игрушечным, ходили в атаку впереди цепей, посылая большевикам оглушительные угрозы…

Добровольцы – 20 тысяч в „сверхчеловеческой“ обстановке непрестанных на все стороны боев, дневных и предпочтительно ночных, с необеспеченным флангом, с единственной задачей быстроты и дерзости, со стремительным движением вперед, во время которого люди не успевали есть и высыпаться. Армия не разлагалась, не бежала, не грабила, не дезертировала. Сами большевики писали в красных газетах, что она дерется отчаянно…

Мне лишний раз хочется подтвердить о полном доброты, нелицеприятном, справедливом отношении Северо-Западной армии ко всем мирным гражданам, без различия племен и вероисповеданий. Доблестные офицеры и солдаты похода легендарны…»

Петроград, объявленный противником на осадном положении с 15 октября, для наступающих белых добровольцев виделся совсем рядом. 21 октября завязались бои на знаменитых Пулковских высотах. Однако дальше началось трудно объяснимое для белого командования. Никаких вооруженных восстаний и рабочих забастовок, на которые оно рассчитывало, в Петрограде не произошло. Белое подполье в городе было разгромлено. Зато большевистские агитаторы вовсю работали в белогвардейских воинских частях и не без успеха.

Председатель Реввоенсовета Советской России Л. Д. Троцкий сумел быстро перебросить на защиту Петрограда сильные резервы из Москвы и Твери, снять часть войск с Северного фронта. В самом Петрограде и Кронштадтской морской крепости формировались новые революционные отряды, которые без промедлений направлялись на передовую. 7-я советская армия достигла численности в 40 тысяч штыков и сабель. В городе на Неве осуществлялся красный террор против всех, кто мог оказаться противником советской власти.

Наркомвоенмор Троцкий готовил контрудар по наступающей белой Добровольческой армии. Из Москвы ему телеграфировал свои советы В. И. Ленин: «Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать еще тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулеметы, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича?»

Получая боевые донесения от командиров дивизий и отдельных отрядов «северцев», Юденич ликовал в душе и внешне сдержанно благодарил подчиненных за одержанные успехи и воинскую доблесть. Однако, думается, он уже начинал понимать, что сил у него для завершения наступательной операции не хватает. Одно дело – прорваться под стены Петрограда, другое – вести уличные бои в городе с миллионным населением, где каждый каменный дом можно легко превратить в маленькую крепость.

Командование Красной Армии нашло уязвимое место в растянутом донельзя фронте белых – на стыке их 2-й и 3-й дивизий. Там, на опушке Павловского леса, оборону держал сильно ослабленный в последних боях Вятский полк, состоявший всего из 300 штыков. После контрудара противника «северцам» пришлось оставить Царское Село, Красное Село и Павловск. Отступление на некоторое время прекратилось у станции Кекерено.

В ответ кавказский полководец Юденич решил отбить Красносельские военные лагеря. Была создана ударная группировка под командованием полковника Б. С. Пермикина, в ходе наступления на Петроград произведенного в генерал-майоры. В нее вошли «рыбацкий» Талабский (был сформирован Пермикиным), бывший лейб-гвардии Семеновский (перешедший на сторону белых), Конно-егерский и Конный имени Булак-Булаховича полки.

На позициях под Красным Селом 27 октября вновь начались упорнейшие бои. Белые добровольцы ударной группы Пермикина взяли Ропшу, Кипень, Высоцкое. Но неожиданно для окружающих генерал от инфантерии Н. Н. Юденич приказал отложить штурм самого Красного Села.

Причин такого для многих неожиданного решения командующего Добровольческой Северо-Западной армией было несколько. Первая и главная причина для тактика Юденича состояла в том, что 15-я армия красных (14 тысяч штыков и сабель), ранее отброшенная на юго-восток, вышла в тыл наступающим белым, заняв оставленный противником без боя город Лугу. После этого началось наступление на Гдов. 3 ноября части добровольцев были вынуждены оставить Гатчину, поскольку они могли оказаться в полуокружении или, вернее всего, в «котле».

Были и другие причины. В белой армии начала падать воинская дисциплина, усилилось дезертирство мобилизованных крестьян. Отдельные полки порой по два дня оставались без хлеба, не хватало боевых припасов, отсутствовали автомобили и имелся всего один-единственный танк из большого числа обещанных союзниками. Наступали холода, а в белой армии сложилось катастрофическое положение со снабжением обмундированием и особенно обувью.

С наступлением первых ночных заморозков в первую неделю ноября Красная Армия, имея значительное численное превосходство, перешла в наступление. Она вводила в бой все новые и новые резервы, которых ее противник не имел вовсе. «В беспрерывных арьергардных боях, измученная, изголодавшаяся, не знавшая ни сна и отдыха Сев. – Зап. армия через две недели докатывается до границ Эстонии». Вместе с белогвардейскими войсками отступали и союзные – белоэстонские дивизии.

Юденич со своим штабом обосновался в Нарве. Организовать оттуда командование Добровольческой армией ему не удалось: армейская связь не выдерживала никакой критики. Произошло самое страшное на войне – полководец потерял нити управления своими войсками. Все попытки наладить его ни к чему не приводили.

Последний «удар» по юденичской армии нанес барон Карл фон Маннергейм: 5 ноября Финляндия официально заявила представителям Антанты и Белого движения, что она отказывается от похода на красный Петроград. Ее правительство ни под каким предлогом не хотело ввязываться в Гражданскую войну, идущую в соседней России. В случае поражения белых сил перед Финляндией неизбежно встал бы вопрос о ее существовании как государства. Или говоря иначе – Красная Армия могла начать «освободительный поход», как в скором времени на Польшу.

Северо-Западная армия откатывалась назад, к границам Эстонии, так же быстро, как и победно наступала на Петроград. 14 ноября белогвардейцы оставили Ямбург. Вместе с ними отходили и белоэстонцы. На отступление ушло две недели, которые прошли для голодной, измученной белой армии в беспрерывных арьергардных боях. Часты были случаи сдачи в плен. Последние бои белые провели у деревни Криуши, где они помогали союзникам-белоэстонцам защищать от красных войск город Нарву, который подвергался беспрестанным лобовым атакам.

Писатель А. И. Куприн в своей автобиографической повести «Купол Святого Исаака Далматского» так описывает поражение армии Юденича под Петроградом:

«Ружья англичан выдерживали не более 3-х выстрелов, после 4-го патрон заклинивался в дуле. Танкисты отсиживались. Ревельские склады ломились от американского продовольствия: продовольствие предназначалось для Петрограда после его очищения…

Недоедали…

Англичане сносились с большевиками…

Происки англичан, эстонцы заигрывали с большевиками.