«Там, среди шумного моря, вьется Андреевский стяг…» Хрестоматия военного моряка - Коллектив авторов

Забыто все, все страхи отошли на задний план. Команда оживленно начинает обсуждать произошедшее. Прекращаю разговоры и поднимаюсь на свое место в рубку.

Интересно посмотреть, что делается теперь на поверхности. Смотрю в перископ – темно. Пробую повернуть – не поворачивается. Пытаюсь спустить – вниз не идет. Ясно, что перископ… согнут, но все же надеюсь, что не слишком сильно и в него можно будет хоть что-то увидеть.

«Всплывай! Шестьдесят футов!» Однако приближающийся шум винтов большого корабля заставил уйти на 80 футов. Ух… ух… ух… – раздалось над головами.

Когда все стихло, командую: «Всплывай! Шестьдесят футов!» Но и на этот раз шум винтов миноносца вновь заставил уйти на глубину. Ути-тите-ти… ути-тите-ти… ути-тите-ти… – звенели бешено вращавшиеся винты миноносца.

Многократные попытки подняться на поверхность ни к чему не привели, так как лишь только «Окунь» приходил на глубину пятидесяти-шестидесяти футов, как над ним слышалась работа винтов, теперь – исключительно миноносцев.

Судя по всему, миноносцы проносились над лодкой по разным направлениям, линейные корабли тоже ходили в разные стороны, вследствие чего полагаю, что на германской эскадре были полнейший хаос и беспорядок, но стрельбы из орудий не было… (Очевидно, брали на буксир поврежденный «Виттельсбах», а остальные суда колесили по всем направлениям, прикрывая эту операцию.)

В лодку, хотя и в небольшом количестве, все же поступала вода – сальник перископа был раздавлен. Пришлось обмотать нижнюю часть ветошью, обтянуть потуже и таким примитивным способом несколько уменьшить течь.

Вследствие течи «Окунь» понемногу терял плавучесть, потому изредка приходилось продувать немного воды из добавочной цистерны. При этом добивались таких результатов, что рулевой по несколько минут не прикасался к горизонтальным рулям, и лодка сама шла на глубине 50 футов.

Выкачивать воду опасался, так как вместе с ней из трюма пошло бы машинное масло, которое там всегда имеется. «Окунь» оставлял бы за собой масляную дорожку, по которой благодаря тихой погоде неприятельским миноносцам легко было бы найти лодку и следить за ее движением под водой.

В 22 ч. 30 м., считая, что теперь достаточно темно, осторожно всплыл, осмотрелся и поднялся на поверхность. Перед тем как подняться, поставил в наблюдательный колпак рубки самого глазастого из команды с тем, чтобы, лишь только иллюминаторы выйдут из воды, матрос быстро осмотрел весь горизонт.

Осмотревшись и никого не видя кругом, он с недоумением обратился ко мне: «Вашескородь, а у нас на рубке минбалка (небольшой кран для подъема мин)». – «Что ты выдумываешь, откуда ей там быть? Смотри, нет ли кого поблизости!» – «Никого нет!»

Продуваю среднюю цистерну, открываю люк и выхожу наверх. Смотрю – и глазам своим не верю: перископ согнут на девяносто градусов и, как пушка, смотрит на корму. Тут-то я понял, что матрос принял согнутый перископ за стоящую на палубе минбалку. Какая же должна быть сила удара, чтобы согнуть сталеникелевую трубу диаметром четыре дюйма?!

В полночь окончательно всплыл, дал ход дизель-мотором и пошел в Рижский залив в полном надводном положении. Море совершенно пустынно, ни дымков, ни кораблей. Зыбь улеглась, наступил полный штиль…

Всего «Окунь» пробыл под водой четыре часа одиннадцать минут.

Во время ремонта лодки выяснились все обстоятельства дня 21 мая. В 20 ч. 10 м. подводная лодка «Окунь» заметила дым шедших в открытом море вдали от берегов главных сил германского флота в составе пяти линейных кораблей типа «Брауншвейг» и пяти линейных кораблей типа «Виттельсбах» с миноносцами, а через час, в 21 ч. 10 м., выпустила по ним четыре мины. Выпущенные в упор по таранившему головному броненосцу типа «Брауншвейг» мины Уайтхеда, конечно, не успели достичь заданной глубины и прошли под ним.

Расходясь веером по пять градусов, мины направились вдоль строя эскадры, пока одна из них не попала в броненосец «Виттельсбах», место которого в строю, к сожалению, неизвестно. Зная, что «Виттельсбах» – двухтрубный, можно заключить, что мины благополучно миновали пять передних трехтрубных корабля типа «Брауншвейг» и подорван был кто-то из концевых, начиная с шестого в строю.

Целью германской эскадры был прорыв в Рижский залив для бомбардировки Усть-Двинской крепости и южных батарей Моонзунда. Вследствие атаки «Окуня» операция прорыва была немцами отставлена, и они решились ее повторить только через два месяца (с 25 июля по 8 августа 1915 года).

(Меркушов В.А. Записки подводника, с. 366–381)

Морская хроника 19 июня 1915 года

Мужества и товарищеской спайки русским морякам было не занимать и в годы Первой мировой войны. Можно ли было предполагать, что менее чем через два года между матросами и офицерами проляжет пропасть взаимного недоверия и непримиримой вражды?

В дознании по поводу гибели транспорта «Енисей», потопленного 22-го мая германской подводной лодкой, выяснилось, насколько выдающимся по доблести самоотвержению было поведение личного состава погибшего судна. Так как сила взрыва, погубившего корабль, была столь велика, что спасти его не представлялось возможным, то вся деятельность командного состава на «Енисее» сводилась только к спасению людей. По единогласному показанию спасшихся, командир капитан 1 ранга Прохоров проявил исключительное хладнокровие и своими умелыми распоряжениями достиг того, что при катастрофе не только не было паники, но даже малейшего замешательства.

Имея полную возможность лично спасаться, герой-командир предпочел разделить участь своего корабля и погиб с ним, до последнего момента оставаясь на мостике, озабоченный только тем, чтобы обеспечить возможность спастись как можно большему числу своих подчиненных.

По показанию нижних чинов, которые находились на мостике возле командира, последний все время приободрял команду и сохранял порядок при оставлении судна людьми. Зная, что он лично останется и неминуемо погибнет, капитан 1 ранга Прохоров, тем не менее, все время имел спокойный, бодрый и даже веселый вид. Бывший по обязанности службы при командире мичман Вольбек не покинул его и добровольно погиб вместе со своим начальником. Когда рулевой Мылов подбежал и предложил буек лейтенанту Матусевичу, то последний, занятый спусканием шлюпок, сказал ему: «Спасибо, братец, возьми сам буек и спасайся». После этого он до конца оставался на мостике, исполняя свое дело, и только когда стоять уже было нельзя, упал в воду и погиб.

Все остальные офицеры были заняты спасением людей и, очутившись в воде, ободряли их, пока, будучи контужены или ранены, не пошли ко дну. Мичман Печаткин за несколько минут до того, как, обессилев, утонул, кричал плавающей рядом команде: «Не падайте духом, ребята, наш «Окунь»[266] отомстил за нас!» Инженер-механик капитан