«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев

Как выяснилось впоследствии, подавляющая часть всего товара для фирмы в Ханькоу, созданной для прикрытия „Райниса“ (Даниленко), была получена из Шанхая от Гурвича и Гольпера в счёт денег, выделяемых для Даниленко. Около 90 % всего товара, поступившего к Даниленко, было получено от Гольпера – „Эмерсона“. Но это было ещё не всё. Гольпер (с ведома Гурвича) преднамеренно пытался сбывать в Ханькоу большую часть залежавшегося и неходового товара. Так, Даниленко было передано большое количество шерсти очень плохих цветов. Эта шерсть пролежала у Даниленко полтора года мёртвым грузом, не смотря на попытки продать её ниже себестоимости. В результате Даниленко был вынужден вернуть шерсть обратно в Шанхай.

Подобная история произошла и с шёлком, который был прислан из Шанхая не того артикула и „не тех цветов“. Поступавший товар не находил сбыта в Ханькоу даже по бросовым ценам. А Гурвич приказывал „жить и вести работу“ на деньги, полученные от продажи шёлка.

Создалось критическое положение. Даниленко был, как и Гурвич, никудышный коммерсант. Все его старания, беготня по городу в течение многих недель не дали никаких результатов. Он был вынужден дважды ходить на квартиру к представителю Центрсоюза и просить у него в долг деньги, что не могло не привлечь к нему внимания. Ещё бы: нелегальный сотрудник разведки обращался за помощью к советскому представителю. Затем Даниленко стал занимать деньги у индусов. Наконец, ему удалось убедить Гурвича, что присланный товар неходовой, и непроданный товар был возвращён в Шанхай.

4 ноября 1929 г. Даниленко получил письмо от Гурвича, что ему посылается партия одеял. А в начале декабря был получен ящик фланели и другие товары. В апреле 1930 г., во время ликвидации фирмы, Даниленко продавал шёлк и фланель за половину цены, потеряв при этом около 1000 американских долларов. Кто должен нести ответственность за эти потери, горе-коммерсант Даниленко не знал: Гурвич категорически отрицал, что ему специально посылался плохой товар.

Ясно было одно, что ни тот, ни другой не были готовы к коммерческой деятельности, отсюда и столь плачевные результаты. Однако в ситуации противостояния прав, как всегда, оказался руководитель, который был связан со своим подчиненным ещё и по коммерческой работе.

Таким образом, в нарушение всех правил конспирации создаваемую фирму в Ханькоу, по сути, превратили в филиал шанхайской фирмы. В такой ситуации провал одного звена неизбежно должен был повлечь провал другого.

Показательны в этом отношении рассуждения „Кости“ (Анулов Л. А.)[237], являвшегося нелегальным резидентом Харбинской резидентуры с мая 1929 г. по март 1931 г. и имевшим негативный опыт использования небольшой коммерческой фирмы в качестве прикрытия. „Создавая фирму на какие-нибудь три тысячи долларов, писал Костя, наш работник этой фирмой не маскируется, а расшифровывается. Обыватель легко определит, существуют ли материально такие люди, как наши на прибылях такой фирмы, или же у него ещё имеется и побочных доход. Начинаются разные догадки, и наш работник попадает в поле подозрений. Уж одно то, что он этой фирмой вылезает из малого круга знакомых на главную коммерческую улицу, где все начинают им интересоваться, начинают его расшифровывать. Так было с моими предшественниками, так было со мной и, если мы от этих карликовых фирм не откажемся, наши работники, оставшиеся сейчас в Харбине, не избегнут этой участи“.

Анулов, опираясь на свой собственный опыт и опыт своих предшественников, пришёл к выводу, что следует раз и навсегда отказаться от практики создания карликовых фирм в качестве прикрытия.

В Харбин, по мнению Анулова, надо приезжать либо представителем какой-нибудь иностранной фирмы, либо служащим нашей крупной иностранной фирмы. Руководителем второй фирмы надо назначать человека коммерчески развитого, и чтобы он мог лет пять там жить безвыездно. Такая фирма может служить прикрытием для „нашего резидента и связиста“. Вербовщик, в виду имеющихся у него больше шансов на провал, не должен иметь отношения к этой фирме. Отношение между руководителем фирмы и работающим у него резидентом и „связистом“ должны быть чисто деловые и, если можно выразится, число служебные и не давать повода расшифровывать себя. Если даже резидент или „связист“ в своей работе провалятся, фирма от этого не пострадает, хотя бы по той причине, что во всяком деле может служить „нечестный“ человек.

„Райнис открыл лавку в Ханькоу с заданием дачи сводок, I поступила“, – докладывал „Джим“ в Центр 20-го февраля 1929 г.

„Джим“ передал „Райнису“ агента-китайца Чэнь (бывшего агента № 1), владевшего английским и французским языками и находившегося здесь же, в Ханькоу, где он работал корреспондентом английской газеты. В своё время его характеризовали как „ценного информатора“. Это был первый и единственный агент Даниленко, которым, по мнению „Джима“, он только „пользовался и нисколько не разработал его возможностей“. Судя по всему, этот агент был весьма ценен. „Связи моего единственного осведомителя, – докладывал „Райнис“, – я старательно использовал; по моему настоянию он, не оставляя работы в редакции, устроился в штаб 18 див[изии] Лу Дипина во время её пребывания в Ханькоу, затем он делал попытки поступить на службу в ханькоуский офис пров[инциального] Правительства“.

В течение 1929 г. „Райнисом“ были отправлены в Шанхай следующие материалы в виде сводок по следующим проблемам:

„1. …по коммунистическому движению в Хубэе, Хунани, а иногда и Цзянси. Основной источник: Штаб жандармерии пров. Хубэй и связи с отдельными коммунистами. Примерно с октября пр[ошлого] года (1929 г. – Авт.) я стал освещать все сколько-нибудь значительные выступления красных. … С конца прошлого года я стал регулярно доставать журналы Жандармского Управления. Дважды посылались выдержки доклада комдива 22 об итогах борьбы с красными.

2. Рядом с этим материалы по организации милиции – мин-туаней: обзор их состояния и численности по Хубэю; характеристика милиции по нескольким отд. уездам как образец. Положение, штаты и вооружение милиции, предложенные Хубэйским правительством и утверждённые Нанкином.

3. Информация о левогоминьдановских организациях, вернее группах в Ухане. Эта информация в период повышения их активности становилась очень точной“.

Основная проблема заключалось в отсутствии не то, что бы налаженной связи между Ханькоу и Шанхаем, а на первых порах вообще какой бы то ни было связи.

„До августа 1929 г. она не была налажена. – Вспоминал К. Е. Даниленко. – Сперва была ставка на курьеров. После моих многократных просьб тов. ДЖИМ дважды сообщал мне, что курьер выезжает. В первый раз курьер совсем не приехал, а во второй раз приехал тов. ЛЯДОВ, сообщивший, что он никаких материалов с собой не возьмёт. Затем мне было приказано посылать сводки на кусочке бумаги – бандероли газеты. Это была просто отписка, так